Как они возникали?

Инициатива шла снизу. По свободному почину нескольких лиц, осознавших потребность в храме, возникала инициативная группа и вступала в сношения со мною — либо обращалась ко мне письменно, либо делегировала кого-нибудь для переговоров. Первый вопрос, который я посланцам ставил, был следующий: можете ли вы нанять (или получить) помещение для церкви и обеспечить священнику прожиточный минимум? Если ответ был утвердительный, я направлял священника и организовывал приход; если нет, создавалась община, которую обслуживал разъездной священник, от времени до времени посылаемый Епархиальным управлением. Начало самоокупаемости было общим экономическим принципом для всех новых приходов: епархиальный центр со своей нищенской казной содержать причт и храм не мог. Обычно прихожане жертвенно самооблагались. Поначалу приход своего храма не имел, богослужение совершалось либо в наемном помещении, либо в каком-нибудь помещении в церковном здании наших инославных братьев (обычно протестантов), оказывавших нам эту братскую услугу. Вокруг этих церковок завязывалась приходская жизнь, возникали благотворительные и просветительные учреждения: школы, читальни, детские колонии, столовые… Впоследствии обычно возникал "свой" храм, созидавшийся дружным усилием прихожан. Иногда устроение прихода шло быстро, иногда приходская жизнь долго не могла наладиться.

Приступая к описанию церковноприходского строительства в моей епархии, я сначала сделаю обзор наших достижений вне пределов Франции, а потом перейду к новым храмам и приходам во Франции.

Прежде всего я скажу несколько слов о Германии, где организовались два прихода еще до моего переезда в Париж.

ГЕРМАНИЯ

Данциг

Первый приход, возникший в моей епархии, был приход в Данциге. Волна беженцев занесла сюда военного священника Миллера. До войны он был псаломщиком Житомирского собора, на войну пошел братом милосердия и как-то продвинулся в диаконы, а потом в священники. После развала лазаретной церкви он увез с собой много церковных предметов: антиминс, кадило и проч. — все эти предметы теперь очень пригодились. Образовательного ценза он не имел, репутация у него была небезупречная — ходили слухи о несовместимой со священным саном браваде: штатское платье, песни под гитару… В приходе пошли раздоры, держать себя о. Миллер не умел. Я старался конфликт уладить, посылал для умиротворения архимандрита Тихона, но безуспешно. Пришлось о. Миллера отставить, и он с горизонта куда-то скрылся.

На место о. Миллера я назначил священника из военного лагеря Кведлинбурга [155] — о. А.Шафрановского. Он был священником в Калишской губернии, во время наступления попал "под немца" и был препровожден в лагерь. Здесь, в период революционных дней, вслед за перемирием, он вел борьбу с лагерными "революционерами", пожелавшими хоронить покойников в красных гробах… О.А.Шафрановский своих покойников отстаивал. Из обитателей лагеря он организовал братство с полумонашеским уставом. Пастырь напряженной духовной жизни, молитвенник, о. Шафрановский являет тип священника-подвижника.

Данцигский приход существует по сей день [156]. Помещается церковь в наемном здании при ратуше, тут же и комнатка о. настоятеля.

Воиново

В этом же, 1921 году завязался приход на границе Пруссии и России, неподалеку от пограничных пунктов Вержболово — Эйдкунен. В этой части Пруссии осело много наших старообрядцев, бежавших за рубеж от жестоких преследований их в XVIII веке. Они расселились на хуторах среди Мазурских болот; жили хорошо, безбедно, самобытно, переняв кое-что из внешних достижений германской культуры. Большинство из них "беспоповцы": ни храмов, ни священников — только моленные и руководство начетчиков и начетчиц. Из этой однородной массы староверов в конце XIX века выделились "единоверцы", т. е. староверы, признавшие нашу церковную иерархию, но сохранившие свои обряды. Основоположником единоверческого движения был инок Павел Прусский. В 80-х годах он сознал свое заблуждение, принял православие и сделался архимандритом-миссионером. Необразованный человек, но большого ума, он написал под руководством профессоров Московской Духовной Академии свои литературные труды о расколе и единоверцах. За собою он увлек часть старообрядцев в России и в Пруссии.