— Значит так, товарищи, вначале выступит Николай Николаевич, затем батюшка, и его выступление снова замкнет Николай Николаевич, — при этом он наглядно продемонстрировал, как это будет, сомкнув с хрустом пальцы обеих рук в замок.

Я представил себя между двумя клешнями огромного краба, который смыкает их на мне, так что мои кости с хрустом ломаются, и содрогнулся. Но, посмотрев на добродушно улыбающегося Николая Николаевича, которому отводилась роль этого ужасного краба, я сразу успокоился. Всем решение парторга пришлось по душе, они вторили ему, как эхо: да, да, батюшка, а замкнет его Николай Николаевич.

Когда мы спустились в актовый зал, там действительно яблоку упасть некуда было, все места были заполнены и люди толпились в проходах и в дверях. Корреспондент «Волгоградской правды» приютился с блокнотиком на подоконнике. Мы с начальством сели за стол президиума на сцене, и комсорг, открыв встречу, предоставил слово Николаю Николаевичу. Тот встал и давай ругать молодежь, которая проявляет полное равнодушие к истории Отечества.

— Вы только подумайте, — негодовал он, — дата 600-летия героической обороны города Козельска прошла незамеченной, 300-летие со дня рождения Петра I — великого преобразователя России — тоже прошла без должного внимания.

В конце своей речи он неожиданно вынул из своего портфеля настольный церковный календарь за 1988 год (надо заметить, что в то время это был страшный дефицит: нам, священникам, давали только по одному экземпляру.) Потрясая этим календарем, он грозно вопросил зал:

— А кто мне скажет, что празднует Церковь 1-го января по новому стилю?

«Господи, — подумал я, — что же там может быть 1-го января по новому стилю? Если бы по-старому — там все ясно: праздник Обрезания Господня и память святого Василия Великого. Хоть бы меня не спросил, вот опозорюсь».

Из зала раздались голоса:

— Новый год.

— Нет, не новый год, по церковному календарю новолетие — 1-го сентября, — он торжествующим взглядом обвел притихший зал и провозгласил: — 1-го января Церковь празднует память Ильи Муромца — того, кто, согласно русским былинам, Змею Горынычу головы рубил.

После этих слов он сел, посмотрел на меня: мол, знай наших, — и, нагнувшись, спросил:

— Можно, отец Николай, я Ваше выступление на магнитофон буду записывать, мне это для областного радио надо.

Я в знак согласия кивнул головой. Действительно, 1-го января празднуется память преподобного Илии Муромца, монаха Киево-Печерской Лавры, который был, по всей вероятности, из города Мурома и мог быть воином княжеской дружины, защитником земли Русской, но при чем здесь Змей Горыныч, я так и не понял, но спрашивать не стал.

Я выступал около часа, обозначив главные исторические вехи Русской Православной Церкви и их значение в жизни нашего Отечества. Начал я издалека, с крещения Великой княгини Ольги и закончил современным состоянием Церкви. Внимание к моему рассказу было предельное — в буквальном смысле, пролетевшую муху было бы слышно. Закончив выступление, я сел и с любопытством стал ожидать, как будет меня замыкать в клещи Николай Николаевич, уж если одной клешней был Змей Горыныч, то другой должна быть по логике Баба Яга. Но Николай Николаевич не стал вводить персонажей русских сказок, а сказал просто, что я, мол, изложил все хорошо, но у них несколько другой взгляд на историю крещения Руси. Русь познакомилась с христианством еще задолго до крещения при князе Владимире, и мы с Византией еще долго присматривались друг к другу (в этом я с ним согласен), но в чем этот иной взгляд состоит, он так и не объяснил, закончив на этом свое выступление.