О ТАИНСТВАХ

Неизвестный. Вот уж никогда не думал, что мне придётся говорить с тобою о таинствах!

Духовник. Почему?

Неизвестный. Я был уверен, что наши разговоры прекратятся гораздо раньше.

Духовник. А я, напротив, нисколько не сомневался, что мы доведём их до конца.

Неизвестный. Теперь я спрошу тебя -- почему?

Духовник. Потому что я верил, что ты действительно хочешь узнать Истину. А тот, кто хочет узнать её, тот не может остановиться на полдороге.

Неизвестный. Возможно. Но с чего же начнём мы наш разговор о таинствах?

Духовник. Выскажи мне все свои сомнения.

Неизвестный. Мои сомнения касаются и учения о таинствах вообще, и каждого таинства в отдельности. С чего же начать?

Духовник. Разумеется, начнём с общего, а потом перейдём и к частному.

Неизвестный. Прекрасно. Церковные таинства до сих пор представлялись мне грубым извращением христианского учения. Я считал их выдумкой невежественных людей, которые не могли возвыситься до настоящего понимания христианства и потому понимали каждое слово Евангелия грубо -- буквально. Мне всегда думалось, что Христос пришёл бы в ужас, если бы увидел, как Его беседа с Никодимом превратилась в "таинство крещения", последняя прощальная беседа с учениками -- в "таинство Евхаристии", слова о том, что не надо распутничать, -- в "таинство брака" и т. д. Я не могу принять этого учения за истину прежде всего потому, что оно кажется мне неразумным, и во-вторых, потому, что оно явно "исторического происхождения".

Духовник. Почему неразумным? Ты хочешь сказать непонятным?

Неизвестный. Нет, именно неразумным. Разве для человеческого ума не очевидна вся бессмысленность каких-то внешних и подчас весьма странных манипуляций, якобы необходимых, чтобы Божественная сила могла помочь человеку при решении внутренних непосильных задач? Как будто бы нельзя эту благодатную помощь оказать без всяких внешних церемоний. Неужели для "рождения свыше" надо непременно трижды окунуться в воде, для того, чтобы "соединиться с Христом", непременно съесть кусок просфоры с вином, для того, чтобы блуд превратить в "законный брак", трижды в нелепых коронах с разноцветными стеклами обойти вокруг аналоя? Мне было трудно принять догматы потому, что они непостижимы для разума. А таинства для человеческого разума просто "ни к чему". Какая-то явная ненужность. Я понимаю, что для истинной веры, нравственной жизни, понимаемой как богосовершенство, и полноты богообщения недостаточно личных сил человека. Понимаю, что здесь задачи, превышающие человеческие силы и потому требующие помощи сверхъестественной. Но почему в такую грубо внешнюю, чисто материальную форму облекается эта помощь? Я этого не понимаю.