Еввул. А что, скажи мне, Телмисская гостья [59]? Удивляюсь, если она осталась спокойною, узнав об этом пиршестве, и не прилетела тотчас, как птица на корм, послушать разговаривающих.

Григора. Говорят, что она находилась при Мефодие, когда он расспрашивал об этом самом у Ареты. Прекрасное и блаженное дело иметь такого учителя и руководителя, как Арета.

Еввул. Впрочем, Григора, каких людей мы назовем лучшими, тех ли, которые не чувствуют похоти и воздерживаются от похоти, или тех, которые чувствуют похоть, но соблюдают девство?

Григора. Конечно тех, которые не чувствуют похоти; потому что они имеют и ум и чувство неоскверненные, и совершенно нерастленны, не согрешая ни в чем.

Еввул. Прекрасно и разумно, Григора; клянусь целомудрием [60]. Впрочем, позволь мне сказать несколько слов против этого, чтобы мне крепче удостовериться и чтобы никто уже не разубедил меня.

Григора. Говори против этого, сколько хочешь. Я могу, Еввул, вполне убедить тебя, что не чувствующий похоти лучше чувствующего похоть, и уже никто не разубедит тебя.

Еввул. Прекрасно; я радуюсь, что ты так великодушно отвечаешь мне, и этим доказываешь, как ты обогатилась мудростью.

Григора. Кажется, ты шутишь, Еввул.

Еввул. Почему же?

Григора. Потому, что этими словами ты скорее насмехаешься надо мною, нежели говоришь правду.

Еввул. Не говори этого, блаженная; я действительно весьма уважаю твою мудрость и благоразумие. Я сказал это потому, что по словам твоим ты не только знаешь, но и берешься научить другого касательно того, о чем многие мудрецы часто разногласят между собою.

Григора. Скажи мне, на самом ли деле ты не согласен с тем, что не чувствующие похоти решительно превосходнее чувствующих похоть и воздерживающихся? Или только забавляешься теперь надо мною?

Еввул. Как забавляюсь, когда я признаюсь, что не знаю этого? Впрочем, скажи мне, мудрейшая, чем отличаются нечувствующие похоти и соблюдающее себя чистыми от чувствующих похоть и соблюдающих девство?

Григора. Прежде всего тем, что у них самая душа чиста и в ней постоянно обитает Дух Святый, так как она не развлекается и не помрачается мечтами и помыслами невоздержания, и потому не терпит вреда от похоти; но они во всех отношениях и по телу и по сердцу бывают недоступны для похоти, наслаждаясь миром без страстей. А те, посредством зрения обольщаясь извне призраками и допуская похоти притекать к сердцу, подобно потоку, тем самым часто оскверняются и думают, что они борются и противятся удовольствиям, между тем как в уме бывают поражаемы.