Под сим духом есть в нас душа и тело, которые совмещают силы и потребности, приспособленные к жизни на земле: в теле, например, потребность есть, пить, отдыхать, спать и подобное; в душе – потребности семейные, общественные, художественные, деловые, научные и подобные. Сими сторонами жизни мы стоим на одной линии с животными; только они у нас более осмыслены, потому что приподняты значительно от земли данным нам духом.

Из сего сам можешь заключить, что задавать тон жизни в человеке должен дух; душа же и тело должны ему покорствовать, состоять в его услужении, действовать в его видах. Силу на это дух почерпает из богообщения, которое облекает его царственной властью над душой и телом. В первозданных до падения так это и было. Они жили духом в Боге, и дух их, черпая из сего богообщения силы, властвовал над душой и телом. Но когда они по вражью искушению пали, порядок движений их жизни изменился. Дух, отпав от Бога, потерял властную над душой и телом силу, и они начали вести свои дела независимо от него, по своей воле. От этого все внутри расстроилось и пошло врознь. Духовные движения оставлены в стороне; качествовать начала в человеке жизнь душевно-телесная, с слабыми остатками проявлений духа, – и он перестал быть тем, чем должен был быть. При этом потребности души и тела, сами по себе безвинные, не будучи управляемы высшей силой, повлекли к разным способам своего удовлетворения и превратились в кучу наклонностей и привычек, уже небезвинных по причине преобладания, излишества, уклонения от своего природного чина и даже неестественности. К тому же среди их развился особый класс неправых движений, страстей, противников всякого добра, порождений эгоизма под влиянием врага нашего, диавола. Таково состояние падшего и всякого человека, во грехе пребывающего. Жизнь его движется по душевно-телесным наклонностям, привычкам и страстям, без внимания к требованиям духа, заявляемым страхом Божиим, совестью и чувствами неудовлетворительности такой жизни. Дух и в них жив; но пренебрегается, забит, загнан.

Восстановление падшего, которое составляет сущность христианства, бывает именно чрез восстановление духа и возвращение ему власти над душой и телом и очищение их от всех прившедших к ним незаконно наклонностей, привычек и страстей. К сему и направлено как домостроительство спасения вообще, так и содевание по нему спасения каждым спасающимся. Духу нашему восстановлену быть подобало благодатью Духа Божия. Но доступ к нам Духу Божию был прегражден лежавшей на нас клятвой, по причине крайнего оскорбления Бога презрением его воли в падении. Надлежало снять сию клятву, чтоб открыть путь к нам благодати Св. Духа. Для сего Сын Божий воплотился, пострадал и умер на кресте, – чем снял с нас клятву, быв по нас клятва. После сего Духу Святому низойти к нам не было уже преграды. Он и нисшел, как только вознесся Господь Спаситель по воскресении. В этом сущность домостроительства нашего спасения.

За тем и содевание каждым своего спасения посредствуется уже неотложно приятием благодати Св. Духа. Но видел ты, чем обнаруживается первое действие Духа Божия на человека чрез слово благовестия? Тем, что Он растревоживает его совесть и поражает страхом Божиим. Страх же Божий и совесть, как я пред сим сказывал, суть принадлежности нашего духа. Следовательно, благодать Духа, начиная действовать в наше спасение, действует прямо на наш дух, оживляя его естественные чувства и давая ему силу возвысить голос требования своего над всеми голосами низших сил, властвовавших доселе незаконно. Припомни теперь, как от сего первого движения доходит обращающийся к Господу до решения всего себя предать Господу и всячески Ему благоугождать, отвращаясь от всего, Ему противного, и как за тем, по принятии св. таинства крещения или покаяния, исходит он в чувстве силы противостоять всему греховному и совершать всякое добро. Эта сила и есть свойственная нашему духу сила, потерянная в падении и теперь восстановленная благодатью. Следовательно, у обращающегося к Господу, как изображено выше, не иное что совершено, как восстановлен дух его благодатью Святаго Духа. – И се начало новой жизни!

А в душе и теле что в сие время произошло? Там все прежние небезвинные наклонности, привычки и страсти остались, как были; только власть у них отнята. Прежде, что ни захотят, – подавай им. И человек хотя-нехотя тянулся исполнять их веления; а теперь уже не то. Требования свои они и теперь предъявляют; но благодать Божия, восстановив дух, дает ему власть указывать человеку противоположные им требования, и сообщает силу отразить те и исполнить сии. Почему с сего момента и начинается внутри брань. Грех чрез обычные прежде душевно-телесные склонности и страсти восстает на дух, покушаясь снова покорить его им; а дух при помощи благодати Божией отражает его и направляет силы души и тела к противоположному. Начавшись, сия борьба и длится. Если дух ни в чем не поддается, грех все слабеет и слабеет, дурные склонности и страсти замирают, – а он, дух, все более и более приобретает власти действовать в своем чине чрез душу и тело беспрепятственнее. Конец брани, когда худые склонности и страсти совсем изгнаны будут из тела и души, дух облагодатствованный останется совершенно свободным владыкой всех душевно-телесных движений. И се смысл обетования: идеже Дух Господень, ту свобода (2 Кор. 3, 17).

Итак вот в чем теперь дело обновленного духа, приявшего начало новой жизни! Вот на какое делание исходит он по выходе из водной купели крещения, или из слезной бани покаяния, – на то, чтоб очистить душу и тело от всего греховного, страстного и чувственного, сделав все естество наше чистым, устроить из него достойный храм триипостасному Богу, – в чем живот вечный, который и пребудет по исходе отселе вечным его достоянием.

Теперь видишь, почему и по приятии благодати и обновлении духа нашего предлежит еще труд, и труд долгий и прискорбный. Надобно, по восстановлении духа, высвободить еще душу и тело из плена греховных наклонностей и страстей, и возвести в свободу духа.

Не пропусти ты без внимания эти два момента, – восстановление нашего духа в его правах и власти и очищение души и тела от всего греховного и страстного. Первое совершается в порождении в нас начала новой жизни, как пред сим изображено, а второе должно быть совершаемо всю жизнь по восприятии того начала благодатью Духа о Христе Иисусе Господе нашем.

Поясню тебе это примером. Положим, что освобождается город от пленивших его врагов. Прежний законный владелец города с войском своим подступает к нему, прогоняет войска врагов, вторгается внутрь и завладевает крепостью внутри города, кремлем. Кремль взят, а город кругом весь еще в руках врагов. Первой заботой завладевшего кремлем бывает укрепиться в нем и обезопаситься: а первой заботой врагов, владеющих еще городом, захватить его и снова завладеть им. И начинается после генеральной битвы пред городом частная и частая война внутри города. Враги делают нападения, кремлевские владельцы отражают их и с своей стороны делают вылазки. Будучи сильнее, кремлевские, ослабив врага частыми вылазками, начинают забирать в свои руки и части города, одну за другою; наконец совсем выгоняют врагов из города и предградий и делаются полными владельцами всего. Точь-в-точь то же происходит и в нас, когда кто обращается к Господу и освящается таинствами. Дух восстановлен и облечен благодатью; а душа и тело еще в плену у греха и страстей. Законному владельцу их, человеку, следует теперь, укрепясь в духе и вооружась всеми богодарованными средствами, вытеснить грех и страсти из прочих частей своего естества, борьбой и побеждением их, чтоб стать полным владельцем всего, как в начале было предназначено. Обратившийся к Господу и приступает тотчас к сему.

Как это совершается? Так же, как полагается начало новой жизни, – взаимодействием свободы и благодати. Сам человек должен всевозможно над этим трудиться и все к тому напрягать свои силы. Смотря на эти напряженные его усилия, и благодать Божия будет притекать и завершать то, что ищется, потому что сам человек ничего до требуемого конца довести не может. Не стань трудиться человек, благодать не станет за него делать то, что он должен делать сам. Она приходит только на помощь, – тогда как человек истощит уже все свои силы, кои тоже суть дар Божий. Но усиливаясь и некий видя успех, пусть не мечтает человек, что и сам одними своими усилиями, может дойти до конца искомого. И малой страсти не может он совсем победить, а не только большой, и тем паче всех. В целом очищение души и тела от страстей есть дело благодати.

Видишь теперь, что тому, кто восприял новое начало жизни в крещении или покаянии, предлежит не покой, а труд и пот, борьба и самоличное действование против страстей и греха. И это не по произволу какому, а по неотложному закону течения восстановления нас от падения. Вот почему ты видишь в житиях всех святых, Богу угодивших и прославленных, что они всю жизнь свою проводили в строгих подвигах самоумерщвления внутреннего и внешнего и в трудах по упражнению в добродетелях с непрестанным прибеганием к Богу. Это и приводило их наконец к тому, что худые наклонности и страсти были совсем изгоняемы у них из души и тела, а на место их водворялись добрые расположения. Когда таким образом все греховное и страстное изгонялось вон, человеческое в них естество являлось в природном, первозданном своем виде, – их дух, душа и тело, проникнуты быв благодатью, осиявались божественным светом, что служило явным знаком, что они наконец содевались храмом Бога триипостасного, как обетовал Спаситель.

Вот что должно иметься в виду и что наконец достигается! Благо неописанно великое! Но на первом месте пусть стоят труды и поты, и душевные и телесные. О преуспевших и сказано: иже Христови суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24).

Итак, спасение не даром дается, а содевается, – и содевается взаимодействием свободы и благодати, туне нам присужденной и усокровиществованной, но не туне даемой (т.е. не без участия склонений свободы). В устроении (домостроительстве) спасения, все соделано туне, одною благодатью; в содевании же спасения каждым ничего не бывает туне, одной благодатью, но все делается взаимодействием свободы и благодати. Тут ни благодать ничего не станет делать одна, если не видит склонений и усилий свободы, ни свобода ни в чем успеть не может одна без помощи благодати. Спасение спеется неразлучным их действованием, – когда кто по вере в Господа Спасителя, решившись всячески угождать Богу с отвержением всего противного Ему и укрепляем будучи на то благодатью Св. Духа в таинствах, работает в сем порядке всесильно и непрерывно. Апостол Павел говорит о себе: «Я больше всех апостолов потрудился; но не я причина успеха, а благодать, яже со мною». Это значит, что он с своей стороны напрягал все силы, но не они совершали дело, а благодать, соприсутствовавшая ему. Не будь ее, ничего бы он и не сделал. Почему заключил: благодатию Божию есмь, еже есмь (1 Кор. 15, 10).

Не подумай, что это участие свободы и напряжения сил требуется маленькое; нет – не маленькое, а в такой степени, какую только может вынесть естество наше. Это осязательно испытывается особенно в главном моменте, – в решении, отвергшись себя, последовать Господу. В первый ли раз кто приступает к Господу, или падши по крещении, снова обращается к Нему, решение сие есть болезненный и претрудный перелом всего внутреннего строя, скрепляемый готовностью на всякого рода лишения и даже смерть, если окажется, что иначе нельзя устоять в принятом решении. Последование Господу не по цветам есть ступание, а по терниям и среди терний, не прямо в рай вхождение, а прежде на крест восхождение, чтобы с него уже поступить и в рай. Все это в час решения передумывается, перечувствывается и приемлется. Хоть смерть, а не отступать – это сущность решимости работать Господу. Какое напряжение нравственных сил должно быть употреблено, чтобы дойти до такого пункта?! И это только начало. Затем и в действительной жизни по сему решению подобное напряжение требуется что ни шаг, и без него ничего не делается. – Так изволь это знать, – и туне выбрось из головы, и берись со страхом и трепетом содевать свое спасение, привнося к благодати все тщание, как заповедует тебе св. Петр (2 Пет. 1, 5).