Встреча с архиепископом оставила в моей душе тяжелое впечатление. В этом странном человеке жила, казалось, искренняя вера в Бога, в этом я убедился, слушая его исповедь-признание, и одновременно неизмеримая подлость совершаемых предательств, ослепленность и сатанинская идея сломать Русскую Православную Церковь во что бы то ни стало, любыми методами, несмотря ни на что сделать обновленческой. И вербовка его в агенты и консультанты ОГПУ, а потом НКВД, являлась не только слабостью характера и воли, но одним из путей к осуществлению его греховного замысла.

Думаю, что силы зла давно овладели душой архиепископа, в своем обольщении он искренно думал, что верит в Бога, но охватившее его зло подавляло веру, и он стал игрушкой в руках темных сил.

В первую свою встречу с владыкой Афанасием я полностью передал ему рассказ-исповедь архиепископа и его просьбу рассмотреть ее с несколькими владыками.

Во время моего рассказа владыка Афанасий ни разу не перебил меня, не задал ни одного вопроса. Мне он сказал: Я знал этого архиепископа, он производил на меня двоякое впечатление. Говорить об этих впечатлениях не буду, думалось, что он хороший человек, но исповедь показала другое. Вам, иеромонаху, отпускать сказанное архиепископом было нельзя, хотя многим это может показаться жестоким и не христианским поступком. Когда меня примет Патриарх Алексий, сообщу ему об этом. Вы, иеромонах, поступили правильно.

Один из присутствовавших спросил: Отец Арсений, Вы не назвали имени архиепископа. Имя архиепископа я сказал только владыке Афанасию.

ОДИНОЧЕСТВО

Прежде чем начать воспоминания об о. Арсении, о том, как я впервые встретилась с ним в 1971 г., потом начала приезжать к нему и стала духовной дочерью, необходимо рассказать о моей предшествующей жизни.

Мне было сорок восемь лет, когда после недолгой, но тяжелой болезни в возрасте пятидесяти лет умер мой муж Михаил. Дочь Марина уже была к этому времени замужем и жила у мужа. Мать мужа Екатерина Федоровна, человек удивительного характера и веры, всегда жила с нами, занимаясь воспитанием внучки Марины. К Екатерине Федоровне, ее влиянию на меня и значению в нашей семье еще вернусь, умерла она за два года до смерти Михаила в возрасте семидесяти восьми лет.

Я осталась в квартире одна. До этого жили дружно, любили друг друга, а теперь каждая вещь напоминала о прошлом: диван, кресло, любимая чашка мужа, платье Екатерины Федоровны, вещи, оставленные Мариной, которая сейчас нечасто приходила ко мне. В ее новой семье была своя бабушка, взявшая на себя попечение о двухлетнем внуке Вите. Редко, когда кто-то заболевал в семье дочери, внука привозили мне на сохранение, и это была большая радость. Так сложилась жизнь.

Первые месяцы после смерти мужа я была в постоянных хлопотах: надо было поставить два памятника, оформить массу документов, продать дачу, которая теперь была не нужна, и многое другое, кроме того, была работа. Вся наша семья была верующей, сына Михаила Екатерина Федоровна воспитала в вере. Я вышла замуж за него совершенно не религиозной, в школе и в институте, где училась, была активной комсомолкой. И только в семье мужа пришла к Богу под влиянием мужа и Екатерины Федоровны, которая была совершенно необычным человеком, весь духовный строй семьи держался на ней. Трудно поверить, за двадцать четыре года совместной жизни у нас не произошло ни одной ссоры, хотя характер у меня был взрывной. Бывало, иду с работы раздраженная, усталая, окружающее давит, вот-вот взорвусь, даже боюсь появляться дома, понимаю, что в таком состоянии могу совершить много глупостей. Открою дверь, разденусь, войду в кухню, Екатерина Федоровна взглянет на меня и мгновенно почувствует мое состояние, подойдет, обнимет и скажет, по-особому ласково: Устала, Настенька. Я хочу вырваться, а она прижмет к себе, поцелует в щеку, перекрестит трижды, и весь мой взрывной заряд исчезнет. Так она вела себя и с внучкой Мариной, лаской, добрым словом умела заставить слушаться, и невольно у ребенка сложилась не только любовь, но и уважение и понимание внутреннего превосходства бабушки, которое также возникло и у меня. В поведении Екатерины Федоровны не было ничего наигранного, придуманного, просто она была такой. Человек большой веры, она довольно часто бывала в церкви, в основном в воскресные дни. Каждый вечер перед сном, несмотря на усталость, молилась не меньше часа, читая установленное правило, а в дни чудотворных икон Божией Матери или великих святых добавляла еще акафист.

Муж Михаил ходил вместе со мной в церковь по большим праздникам, исповедовались мы только на Страстной неделе один раз в год. Муж работал научным сотрудником в институте, я окончила химический факультет педагогического института и работала химиком на заводе.

Состояние покинутости, полного одиночества, квартира, не наполненная жизнью, почти сломили меня. На работе, и то не всегда, оживала, но домой шла угнетенной, подавленной. Пытаясь снять свое состояние, стала чаще ходить в гости, звать к себе, смотреть телевизор, читать и посещать церковь вечером в субботу и утром в воскресенье. Начала дома вечерами молиться, но чувство подавленности и одиночества не уходило.

Однажды вспомнила, что у Екатерины Федоровны была знакомая Варвара Семеновна, с которой они ездили далеко за Москву в Ростов к священнику о. Арсению, возвратившемуся в 1958 г. из лагеря, и даже несколько раз там ночевали. Разыскала старую записную книжку Екатерины Федоровны, нашла телефон и позвонила. Рассказала Варваре Семеновне о своем состоянии и попросила помочь встретиться с этим священником (о смерти Екатерины Федоровны и моего мужа та знала, так как была на похоронах). Она, выслушав, сказала, что перезвонит через неделю. Через неделю раздался звонок, и Варвара Семеновна сообщила, что в ближайшее воскресенье я могу поехать с ней.

Утренним поездом выехали из Москвы и около двух часов дня приехали в Ростов. Город был старинный, но запущенный, виднелось множество куполов, вероятно закрытых церквей. Пришли, встретили нас приветливо и сразу усадили обедать. У меня создалось впечатление, что я и раньше бывала в этом доме и встречалась с сидевшими за столом людьми. Когда мы уселись, а приехавших было девять человек, вышел из своей комнаты о. Арсений, прочел молитвы и всех благословил.