Слово есть начальное понятие бытия об этом мы читаем в Писании, и на каждой Пасхальной Литургии Церковь напоминает нам о том. В слове языка всегда нужно ощущать и воспринимать божественный отсвет Слова, бывшего в начале всего (Ин. 1, 1). Вне слова нет бытия вообще. Все освящается и освещается словом. Это лишь глупцы, подобные доктору Фаусту, считая себя умнее Бога, мнят в основе всего дело. Но дело невозможно без мысли, и нет мысли, не оформленной в слове. Слово краеугольный камень всего.

Постигая мир, люди выявляют различные оттенки одного и того же понятия. Это связано уже с гибкостью человеческого мышления. Можно опять-таки утверждать; чем большее многообразие умеет найти человек в любом явлении (то есть чем развитее его мышление), тем богаче его язык. И наоборот. Можно иметь, например, в сознании лишь одно понятие: хороший. Но можно: неплохой, недурной, порядочный, завидный, славный, настоящий, перворазрядный, подходящий, правильный, важный, добрый, изрядный, отменный, недурственный, отличный, прекрасный, превосходный, первоклассный, знатный, первостатейный, доброкачественный, добротный, отборный, справный, благой, изумительный, чудный, дивный, бесподобный, замечательный, великолепный, несравненный... Человек, владеющий синонимическим богатством языка, несомненно, видит мир ярче, красочнее, многообразнее. И все это он воспринимает от Бога и от своего народа именно через язык. И через язык он начинает постигать Откровение Божие.

Вот один простой пример. Слово путь, согласно словарю, имеет изначальное значение: "Полоса земли, служащая для езды или ходьбы". Но в незапамятные времена кто-то безвестный, истинный художник по натуре, сравнил всю жизнь человека с долгим путем. Другой сказал: "Нужно искать путь к сердцу человека". Потом появился "путь служения людям". И так далее слово получило уже семь значений, не считая бесчисленных словосочетаний и фразеологических оборотов. И только через постижение всей многосложности слова открывается и мудрость Господня: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня (Ин. 14, 6).

Язык устанавливает общность между людьми и в пространстве, и во времени единство многих поколений одного народа. Ведь мы говорим на том же языке, что и наши предки. Посредством языка приобщаемся мы к их духовному опыту, обретаем их понимание смысла человеческого бытия. Разрушение языка, обеднение его разрушает и эту общность.

Нередко неумение точно обозначить нечто, верно оформить явление в слове, приводит к печальным последствиям. Например, происходившее до недавнего времени в Чечне называли то войной, то борьбою с терроризмом. Против войны начинали бороться пацифисты и разного рода борцы за права человека, они же справедливо утверждали, что антитеррористические акции не требуют армейских операций, а предполагают иные методы. И оказывались правы. Таким образом была начисто проиграна информационная борьба в самом начале всех событий. Причина же обретается на уровне языка: необходимо было точно обозначить все с самого начала: подавление военного мятежа. (Подавление бездарное, намеренно, быть может, бездарное, но то уже иная проблема.) Языковая безграмотность дополнительно спровоцировала наметившийся раскол нации.

Поэтому поистине пророчески звучат строки Бунина, особенно остро переживавшего проблему существования народа как единого целого:

Молчат гробницы, мумии и кости,

Лишь слову жизнь дана:

Из древней тьмы, на мировом погосте,

Звучат лишь Письмена.

И нет у нас иного достоянья!

Умейте же беречь

Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,

Наш дар бессмертный речь.