Вы оглянитесь вокруг себя, скажите: смотрю на

Петра, на Ивана, на Машу – вот и все; как только

научитесь, сделаете два шага назад и посмотрите,

вы сразу увидите, до чего это интересно, гораздо

интереснее увидеть лицо человека, чем свое

собственное отражение в его глазах. Человек

может быть умен или глуп, может быть такой или

сякой, но если на него посмотреть не по отношению

к себе, с той точки зрения, которая мне мешает или

удобна, то существуют и другие свойства. Когда мы

с кем-нибудь не хотим разговаривать, то говорим:

ну дурак, – и все. Это неправда; это определение

одним словом целого человека, в ком масса других

качеств. Вообще ум и глупость тоже понятия не то

что относительные, но, скажем, есть люди, которые

умом не умны, а сердцем так умны, что дай Бог

побольше таких дураков. Но мы не всегда это видим,

потому что не смотрим, потому что человек нам

неинтересен сам по себе.

[1] Беседа

в Москве в 1968 году. Напечатана в журнале "новый

мир" (1992, № 2).

О богослужении и стиле христианской жизни

О БОГОСЛУЖЕНИИ И СТИЛЕ

ХРИСТИАНСКОЙ ЖИЗНИ

(Мысли участника IV Ассамблеи

Всемирного Совета Церквей) [1]

В отличие от той

Ассамблеи, которая имела место в Нью-Дели семь

лет тому назад и преимущественно была посвящена

вопросам веры и устройства, Упсальская Ассамблея

запомнится как конференция, сосредоточенная на

темах жизни и христианского делания. На ней

Всемирный Совет Церквей, то есть большая часть

христианского мира со всей силой убеждения, со

всей озабоченностью любви и солидарности

обратилась к проблемам современности: голоду,

обездоленности, бесправию, дискриминации, ко

всем формам зла, порожденного человеческой

недоброй волей или являющегося результатом

горестных, трагических обстоятельств земной

жизни.