Хотя некоторые отцы и употребляли выражение "миа энергиа", но оно оскорбляет слух многих, ибо думают, что этим отрицаются две природы.

С другой стороны, некоторых соблазняет и "дио энергие", ибо его нет ни у одного из св. отцов и оно ведет к мысли о двух противоположных волях, что есть нечестие Нестория.

Не разделяя этого, мы исповедуем, что есть только одна воля Господа нашего Иисуса Христа, Истинного Бога, ибо ни на одно мгновение Его плоть, одушевленная душою разумною, не отделяется от Бога-Слова, Ипостасно соединенного с ней, и что она не действовала по собственному почину и в противность воле Слова, но только тогда и так, как хотел Бог-Слово".

Сергий скончался в том же году, после того как "Эктесис" был утвержден на созванном им соборе. Его преемник Пирр - корреспондент и будущий противник св. Максима Исповедника - провозгласил Эктесис официальной верой Империи.

Очевидно, что Сергий, вначале поддававшийся было аргументам св. Софрония, был обнадежен такой мощной поддержкой папы Гонория и решил напрямую выступить против патриарха Иерусалимского. "Эктесис" был ответом на окружное соборное послание св. Софрония, которое Константинополь отказался признать. Это послание ("Синодика") было не простой формальностью, а настоящим богословским документом. Доказывая наличие двух воль во Христе, Софроний утверждал, что в Нем каждая природа действует естественно по своему существу и только из этих действий мы познаем различие природ: наличие одной энергии или воли лишает это различие всякого смысла, превращая его в чистую абстракцию. Обожение, по мнению св. Софрония, возможно лишь потому, что Логос добровольно воспринял человеческую природу после грехопадения (кроме греха), так что младенчество Христа, Его рост от младенчества до взрослого состояния, человеческое развитие, голод, жажда, усталость, а также страдание, смерть и физическая тленность были полностью подобны нашим до Его воскресения, когда Его плоть преобразилась.

Таким образом, мысль св. Софрония, которая получит блестящее развитие в трудах его ученика св. Максима Исповедника, обнажила несостоятельность моноэнергизма и - косвенно - еще не сформулированного в то время монофелизма. Если человечество Христа было бы без человеческой энергии или воли, это было бы не "наше" человечество, а лишь абстракция, нечто кажущееся. Неудивительно, что Сергий Константинопольский счел окружное послание св. Софрония манифестом против собственной политики.

Папа Гонорий получил окружное послание, и, похоже, его убедили аргументы патриарха Иерусалимского. До нас дошли лишь отрывки из второго письма папы к патриарху Сергию. Монофелизм в них более не упоминается, но папа вновь призывает не говорить об энергиях, но - о "двух действующих природах", принадлежащих Одному Действователю. Он направил подобные письма Софронию и Киру Александрийскому, объявляя о своей готовности поддерживать евхаристическое общение с ними, так же как и с Сергием. Св. Софроний попытался убедить папу в опасности поддержки им Сергия. Но Гонорий вскоре скончался (638 г.), так и не прояснив своей двусмысленной догматической позиции. Его преемники отказались подписывать "Эктесис". Однако Империи уже было не до них: ее сотрясали арабские вторжения и споры о наследии после смерти Ираклия (641 г.).

Во всяком случае, эти же самые арабские вторжения полностью уничтожили всякую ценность моноэнергизма и монофелизма для дела объединения: все монофизитские восточные общины оказались под исламским игом, и вопрос о примирении православных с монофизитами утратил остатки актуальности для внутриимперской политики.

4. Итак, вместо отвергнутой св. Софронием формулы моноэнергизма папа Гонорий и "Эктесис" Ираклия канонизировали монофелизм - христологическую схему, провозглашавшую, что один и единственный субъект или Ипостась Христа может иметь только одну волю. Каким образом, спрашивали сторонники монофелизма, человечество Христа могло иметь собственную волю, если оно не обладало отдельной человеческой ипостасью (что было бы несторианством)?

Ошибка такого мудрствования была в следующем. Так как уникальная Ипостась Христа была существовавшей "прежде всех век" Божественной Ипостасью Логоса, Его уникальная ипостасная воля могла быть только Божественной. Но если у человечества Христа не было своей воли, это значило, что характеристики каждой природы по соединении не сохранялись. Значит, человечество превращалось в несовершенное, пассивное орудие Божества, механически использовавшееся Божественной волей. По ближайшем рассмотрении монофелизм не мог быть совместимым ни с томосом папы Льва ("ибо каждая природа в общении с другой производит то, что ей свойственно"), ни с Халкидоном ("...через соединение... сохраняется особенность каждой природы"). Воистину, свойство истинного человечества - не пассивность, а сознательное исполнение Божественной цели творения. Более того, если бы особая воля была у каждой Ипостаси, то в самой Божественной Троице было бы три воли. Итак, монофелизм, в сущности своей, принципиально не отличался от моноэнергизма: в обоих случаях отрицалась полнота человечества Христа.

Несомненно, ответ на проблему моноэнергизма и монофелизма, сформулированный св. Софронием и позже его учеником и духовным сыном преп. Максимом Исповедником (возможно, самым гениальным богословом позднепатристического периода), подводил черту под всеми христологическими дебатами, начавшимися еще на Эфесском Соборе (431 г.). В то время как термин "монофизитство" мог включать в себя множество различных направлений (в том числе и вполне совместимых с мыслью св. Кирилла, а следовательно, и с Халкидоном), зачастую взаимоисключающих и противоречивых, дебаты VII в. концентрировались на главной проблеме: необходимости сформулировать христологию, в которой, по словам современного греческого богослова митрополита Иоанна Пергамского (Зизиулоса), "в воплощенном Христе могли бы быть обнаружены смысл тварного существа и цель истории, в которых творение и история не теряли бы их собственных характеристик, задач, направленности и динамизма".

5. Патриарх Сергий и папа Гонорий скончались в 638 г. Новый патриарх Константинопольский Пирр (638-641; 654-655) был убежденным монофелитом. Ему пришлось столкнуться с отказом римских епископов подписать "Эктесис". Но евхаристическое общение между двумя столицами не было прервано: преемники Гонория не отличались ни выдающимися богословскими качествами, ни твердостью характера и предпочитали "не замечать" проблему. Пирр все еще надеялся, что с помощью авторитета папы Гонория ему удастся привести всех к богословскому консенсусу, основанному на монофелизме. Однако в дело вмешались политические обстоятельства: патриарх занял не ту сторону в политической борьбе, развернувшейся в Константинополе после смерти Ираклия, был арестован, низвергнут (патриархом стал другой монофелит - Павел) и сослан в Карфаген, где встретился с преп. Максимом (будущим Исповедником), бывшим секретарем Ираклия, а затем монахом одного из малоазийских монастырей. В то время Максим был уже весьма влиятельной личностью - не только из-за своего духовного авторитета и интеллектуальных дарований, но и из-за сохранившихся у него связей в высших политических кругах Константинополя. В 645 г. между Пирром и Максимом состоялся богословский диспут, после которого Пирр публично признал себя побежденным и принял Православие.

В 646 г. Пирр вместе с Максимом отбыл в Рим. Папа Феодор (642-649) был греком палестинского происхождения. Возможно, поэтому он гораздо лучше своих предшественников понимал природу монофелизма. Он пригласил преп. Максима Исповедника стать своим референтом по богословским вопросам. В 646 г. папа прервал евхаристическое общение с Павлом Константинопольским, который в ответ немедленно изъял его имя из диптихов.

Находящийся в Риме Пирр, оценив давление имперских монофизитских властей и реальную расстановку сил, скоро понял, что карьеры тут не сделаешь и патриаршества не вернешь. Он бежал в Равенну, где сидел имперский экзарх, и там вновь провозгласил свою верность монофелитству. Бесстрашный папа анафематствовал его, подписав акт об отлучении Пирра от Церкви пером, обмакнутым в евхаристическую чашу.