нас ласковую благодарность: Он сын человеческий,

не переставая быть Сыном Божиим.

И второе, что открывается

нам в воплощении Слова Божия, это то, что

человек настолько велик, настолько глубок,

что способен соединиться с Богом и не быть

уничтожен сам Божественным огнем, –

соединиться с Богом без того, чтобы

Божество было в чем бы то ни было умалено.

Образ этого соединения мы

находим в Ветхом Завете в образе неопалимой

купины, того куста, который горел

Божественным огнем – но не сгорал, потому

что Божественный огонь превращает всё, к

чему касается, в пламя, но не испепеляет.

Божественный огонь уничтожает только зло,

грех, то, чего на самом деле нет: а всё, что

только может иметь бытие, он возводит в

такое величие, которое описывает нам

апостол Петр, когда говорит, что мы призваны

стать причастниками Божественной природы.

И еще одно нам раскрывается

в Евангелии, еще одна благая, непостижимо

благая, непостижимо великая весть: то, что

Бог так нас возлюбил, что Он стал Одним из

нас для того, чтобы с нами вместе понести

всю человеческую тварную судьбу и все

страшные последствия человеческого греха,

происшедшие через отпадение от Него, Творца

нашего. Это Бог, Которого мы можем не только

любить, не только трепетать перед Ним, но

Бог, Которого мы можем почитать и, говоря

человеческим языком, "уважать", потому

что Он на Себя взял всю ответственность за

Свой первичный акт сотворения человека и за

страшный, поистине страшный, но тоже дивный

дар свободы.

Без свободы была бы

невозможна любовь, потому что любовь – это

совершенство свободы, без любви мы были бы

только предметами, но не могли бы ответить

на Божию любовь любовью, которую мы можем