проповедуем, оно было бы двояким

откровением: откровением того, что

возвещается, и откровением о том, что

возвещаемое стало плотью и кровью, стало

реальностью человеческой жизни; община,

которая проповедует Божественное слово,

была бы доказательством истинности этого

Божественного слова.

Это

ли мы видим? Можем ли мы сказать, что община,

которой мы являемся, большая она или малая,

есть воплощенное подтверждение вести,

которую мы несем, Благой Вести, принесенной

Христом в мир? Не продолжает ли оставаться

верным – и теперь, может быть, больше, чем в

ранние времена – что слово Божие хулится и

подвергается насмешкам из-за нас?

Вот

возрождение, к которому мы призваны: у нас

есть книга, родившаяся из самых глубин

человеческого опыта Бога, книга, где Бог

действительно говорит через общину,

которая была способна свидетельствовать

об истинности слова. Мы должны снова стать

такой общиной, мы должны научиться жить

согласно слову Самого Бога, откровению Его

воли; мы должны научиться быть таким

народом, жизнь которого согласна со

словом Евангелия.

Пока

Евангелие остается для нас внешним законом,

пока Евангелие остается Божественной

волей, отличной от нашей воли или противной

ей, мы не евангельская община; может быть,

мы, в лучшем случае, стремимся быть ею, но мы

еще не община, способная дать миру

откровение Благой вести. Христос сказал,

что слово, которое Он проповедал, – не

просто произвольное веление Бога, а

откровение о подлинном человеке,

откровение, данное нам и другим, о том, как

настоящий человек чувствует, думает,