День рождения — 9/22 марта 1795Мирские именины — 16/29 мартаПостриг в мантию — 2/15 февраля 1820День тезоименитства — 17/30 январяИерейская хиротония — 1827Постриг в схиму — 9/22 марта 1865Кончина (день памяти) — 7/20 августа 1865Обретение мощей — 13/26 декабря 1994Преподобный Антоний Оптинский (Александр Иванович Путилов) родился 9/22 марта 1795 года в городе Романове-Борисоглебске (Тутаеве) Ярославской губернии и был воспитан в страхе Божием и в духе строгого Православия. Призвание к монашеской жизни он почувствовал еще в детском возрасте, ибо тому способствовали примеры его близких родственников: дяди, двоюродной сестры и старших братьев — преподобного Моисея Оптинского и Саровского игумена Исаии, которые оставили мир, когда Александру было всего 10 лет. Господь же готовил мальчика к иноческим трудам тяжелыми испытаниями: 10 раз его жизнь подвергалась смертельной опасности, но всякий раз он был избавляем от смерти Божественным Промыслом.Александр переписывался со своими братьями-иноками, высказывая им свое сокровенное желание последовать их примеру. Но переписка сия попала в руки родителей, и 13-летний пустыннолюбец "пострадал очень чувствительно". В 1809–1812 годах он проживал в Москве, работая комиссионером у откупщика Карпышева и посещая московские храмы и святыни. В 1812 году Александр попал в плен к французам и, проведя 10 дней в страданиях и издевательствах, бежал от них. В 1816 году Александр покинул мир и направился в рославльские леса, где тогда уже подвизался его брат Моисей. Не зная дороги, он отпустил вожжи, и вскоре лошадь сама привезла его к келлии брата. В рославльских лесах подвизались тогда известные старцы-пустынники Варнава, Никита, Иаков, Василиск, Зосима, Адриан, Афанасий, Досифей и многие другие. "Приехавши к брату погостить, я прожил у него 24 года",— говаривал потом старец Антоний.Прожив в рославльских лесах 4 года, Александр Путилов 2 февраля 1820 года, на праздник Сретения Господня, был облечен в ангельский образ и наречен Антонием, а восприемником от Святого Евангелия стал брат его, отец Моисей. Впоследствии отец Антоний вспоминал, как радостен был первый день его монашеского тезоименитства 17 января 1821 года, проведенный в безмолвии посреди непроходимой пустыни, в молитве и во всенощном бдении. "Воистину,— говорил он,— Пасху Господню в то время чувствовала в себе самой душа моя".В то время Калужской епархией управлял Преосвященный Филарет (Амфитеатров), архипастырь, отличавшийся особенным монахолюбием и личным аскетическим житием. Возымев желание устроить скит при Оптиной пустыни для того, чтобы по временам удаляться в него, Преосвященный Филарет пригласил для этого дела отца Моисея, который был представлен ему в 1820 году во время случайного своего посещения монастыря. Будучи привлекаем архипастырской любовью владыки, а также благосклонностью и вниманием игумена монастыря отца Даниила, преподобный Моисей принял их предложение, и в 1821 году отцы Моисей и Антоний с двумя преданными им монахами, отцом Иларием и отцом Савватием, отправились в Оптину пустынь.Место для скита было выбрано в 170 саженях от обители с восточной стороны, в густом лесу. Отец Антоний самоотверженно трудился наравне с наемными рабочими над расчисткой места для постройки, выкорчевывая пни вековых сосен. В 1823 году он был посвящен в сан иеродиакона. Первым скитоначальником был назначен отец Моисей, а в 1825 году — отец Антоний, который пробыл в этой должности 14 лет. В 1827 году его рукоположили в сан иеромонаха. Привлекаемые славою мудрого и кроткого оптинского настоятеля отца Моисея, в обитель стали стекаться со всех концов мудрые и духовные отцы-подвижники. Сам же преподобный Антоний до конца жизни преподобного Моисея сохранял полное и безропотное послушание своему брату-наставнику.Из-за малочисленности братии начальник скита сам исполнял многие послушания. Жизнь в скиту была строгая; при великих трудах — пища самая скудная. Самовар во всем скиту был только у начальника, к которому всего лишь дважды в неделю все братство собиралось пить чай. Служа для всех примером трудолюбия и неся внешние подвиги, преподобный Антоний в то же время усердно заботился о стяжании духовных добродетелей — смирения, любви, отсечения своей воли и разума.К добровольным подвигам монашеского жития преподобный Антоний присовокупил и невольный крест тяжелой болезни ног. Более полугода старец не мог выходить из келлии. Но Господу было угодно возложить на преподобного еще один крест.В 1839 году он был назначен настоятелем Малоярославецкого Черноостровского монастыря, духовная жизнь в котором оставляла желать лучшего. Отец Антоний так страдал душой, так переживал предстоящую разлуку с любимым Оптинским скитом, что в этом состоянии он сподобился видеть небесное явление: ему явился святитель Митрофан Воронежский с сонмом великих святых и сказал ему: "Отец Антоний! Ты жил в раю, знаешь его, а теперь иди трудись, молись, не ленись".Своему брату, саровскому игумену Исаии, в бытность свою настоятелем Малоярославецкого монастыря преподобный Антоний так описывал удручающую обстановку этой обители: "…Может быть, вам уже известно, что я ради многих и тяжких грехов своих из скита сослан на поселение — при граде Малом Ярославце — в Черно-Острожский штатный монастырь, в коем с 6 декабря и водворяюсь доныне; но не подумайте, батюшка, чтоб новое место и новое звание изменило меня в Духе к вам, ей, нет! Я все тот же нерадивый грешник, что и прежде; а честь игуменская не на дыбки меня подымает, но к земле главу мою склоняет. Я великий сан сей с такою радостию принял — как бы кто честолюбивый лишаем был оного; ибо во всю мою жизнь никогда столь горько не плакал, как при разлуке со святым моим отцом и благодетелем, с которым 24 года пребывал вкупе. О теперешнем же моем новоселье то же могу сказать, что древле святый Давид о израильтянах, находившихся в плену у вавилонян, сказал: Тамо седохом и плакахом [Пс. 136, 1]! Вот и я почти ежедневно болезную сердцем моим при воспоминании о первом моем жительстве, а взирая на настоящее, редко остаюсь без слез... И когда нечувственное дерево при пересадке с одного места на другое болит часто, а иногда и засыхает, то возможно ли человеку с чувствительным сердцем быть нечувствительну? Для ведения вашего донесу вам, всепочтеннейший батюшка: врученный мне монастырь есть штатный, в полном смысле сего имени, при самом городе (без промежутку) на большой почтовой Московской дороге. Келлии настоятельские, мною занимаемые,— окошками на оную в расстоянии 10 или не более 15 сажен, так что всякий идущий и едущий виден, и разговор ямщиков пьяных слышен, так что и очи и уши мои наполняются всякою нечистотою. Братии 20 человек, на коих в течение года покупалось по две бочки сивухи, а пиво варивали сами (и сие не ложно); чин церковной службы отправлялся поскору, и ради облегчения поочередно, например, если кто сего дни был у утрени, то после того пять дней почивал, а в день седмый схаживались на славословие вкупе; настоятель — предместник мой, в монастыре и третьей части года не проживал, а когда и бывал, то более упражнялся внешними занятиями около монастыря, а посему братия жила по подобию всегда празднующих!А праздник Рождества Христова с такою радостию был встречен, что все овцы, не сказавшись пастырю, разбрелись по граду славить, или прямее сказать, бесславить Христа, так что на крилосе [1], некому было сказать и "Господи, помилуй", почему на другой день [я] все врата монастырские запер, чтоб овцы мои на прежнюю пажить не разбрелись. Первые три месяца провел я один с несказанною печалию и на все взирал с заплаканными очами, так что от частых воздыханий и грудь стала болеть, и лишился было и сна и аппетита; но батюшка отец игумен [Моисей] по любви и милости своей отделил ко мне из своего братства человек десяток весьма благонадежных, и с ними-то теперь при помощи Божией за ваши святые молитвы начинаю вводить в штатной обители пустынный общежительный чин, и весь теперешний подвиг мой в истреблении хищничества и во изгнании "аггела сатанина" — Бахуса, с которым расстаются не без слез, однако по субботам и воскресным дням по рюмочке во утешение плачущих подношу, а вновь поступающим ко мне в есенции [2] сей отказываю. К сему скажу, что по смерти моего предместника безначалие продолжалось три месяца, и какие были припасы, все истощились или выменяны на горилку, ибо, лишась доброго пастыря,— кроме сей,— нечем было себя и утешить, и когда б еще продолжилось безначалие, то, Бог весть, что бы и было? Вот в какое братство я попал! Более же всего стесняет мое сердце воображение о слабости моего здоровья и неспособности к начальствованию, да еще оставленный долг на монастыре до 30 тысяч рублей и храм соборный во имя великого чудотворца Николая, 16 лет [назад] выстроенный и до сих пор не освященный. Пересказавши вам от многого — весьма скудное о моем бедном и горестном житии, теперь мысленно повергаю себя к святым ногам вашим и со слезами прошу: отче святый! пролей о мне, рабе твоем, моление свое ко Господу Богу, чтоб возложенный от Него крест укрепил меня несть и не попустил ежедневно погружаться в мучительном унынии, а также, спасая других, не дал обезнадеживаться в собственном спасении, ибо я, по благости Божией, хотя не во пламени, но по подобию вверженного во оный грешника из глубины души взываю к вам, моему Аврааму: устуди язык мой [см.: Лк. 16, 24], то есть даруй сердцу страждущему слово утешения, коего буду ожидать с искренним желанием! Желал всю сию хартию исписать к вам, но сердце, отягощеное печалию, не дает продолжать, простите!".. (5 мая 1840 года).Управляя Малоярославецкой обителью, преподобный Антоний положил прочное начало ее внутреннему устроению, а также окончил начатое его предшественником устроение внешнее. Но в течение всего этого времени он не переставал с сердечной скорбью ощущать великое неудобство — управлять обителью в его болезненном положении. Со временем скорбь уже не приводила его к тяжкому унынию, старец не изнемогал уже так сильно под своим крестом и нес его с большим благодушием.Изредка преподобный Антоний ездил в Москву по монастырским делам, где удостаивался архипастырского благословения и внимания митрополита Филарета. Видя раз за разом ухудшающееся здоровье малоярославецкого настоятеля, святитель решился ходатайствовать перед Калужским архиереем об увольнении его от непосильного послушания. И по ходатайству святителя преподобный был уволен на покой и вернулся в любимый Оптинский скит.Но многовожделенный покой отца Антония был многотрудным, многоболезненным, а в духовном отношении многоплодным. Ибо не ради покоя воздыхал он столько лет об освобождении его от настоятельских забот, а потому, что они не соответствовали ни душевному его расположению, ни телесным его силам. Именно поэтому в строгом подвиге преподобный старец Антоний стал проводить свое новое жительство, отчего усилилась болезнь в ногах до крайности — они до колен были покрыты ранами и порой истекали кровью. Многие, видя всегда светлое его лицо и слыша его оживленную беседу, не понимали, какого страдальца видят пред собою. Однажды во время всенощного бдения обе его ноги так кровоточили, что новые кожаные сапоги насквозь промокли, как будто старец по колено стоял в воде. После этого раны закрылись, а болезненное состояние только усилилось. Спустя некоторое время после этого случая келейник нашел отца Антония в его келлии лежащим без памяти на полу в крови: вследствие закрытия ран с ним случился сильный обморок, и, падая, он разбил себе обе больные ноги. Не станем описывать всех переходов болезни, но вкратце скажем, что продолжалась она до самой кончины преподобного, то есть около 30 лет. Ежедневно днем и ночью старец испытывал невыразимую боль в ногах, как будто кто их в одно и то же время и ножами резал, и жег огнем, и драл жесткой щеткой, и вместе с тем колол иглами. Даже посмотреть на них нельзя было без содрогания: больные ноги были тверды, как дерево, и скорее походили на прямые круглые бревна шириной в диаметре до 5 вершков, темно-красного цвета, постоянно рделись. Из ран глубиной до самой кости сочилась всегда сукровица. Доктор говорил, что, перевязывая ноги отца Антония, он видел в ранах червей длиною с полвершка. Медицинские средства почти не помогали, а часто наносили еще больший вред и усиливали болезнь.Известна история с одним иноком, привыкшим просыпать утреню. Преподобный Антоний убеждал его исправиться, но тот ссылался на нездоровье. Тогда старец сам пошел на утреню, несмотря на то что по болезни ног вообще не мог стоять. После утрени он пришел в келлию к тому брату и упал ему в ноги, плача и умоляя пощадить его, немощного, и впредь самому посещать богослужение. А из сапог его лились лужи крови. Так и спас преподобный немощного собрата.Как великий любитель безмолвия, преподобный Антоний желал уединенной жизни, проводимой в молитвенных трудах, чтении и богомыслии. "На молитву,— говорил он,— должно вставать поспешно, как на пожар". Какой высоты молитвенного настроения достиг преподобный Антоний, каких духовных дарований он сподобился, известно только Богу. Его духовные дарования привлекали к нему множество посетителей, желающих принять благословение и душеполезное назидание. Есть основательные причины утверждать, что преподобный Антоний имел великое дерзновение в молитве к Богу и сподоблялся духовных видений и других благодатных посещений. Все, кто видели отца Антония совершающим богослужение, отмечали необыкновенное выражение лица его, особенно во время Божественной литургии, когда он выходил с потиром: это было лицо человека, преисполненного благодати. Случалось, что от одного взгляда на него в этот момент у некоторых происходил в душе нравственный переворот.Смиряясь паче меры перед всеми, отец Антоний делал это от искреннего сердца; всем чувствовалось, что внутреннее его смирение и доброжелательство ко всем действительно были таковы и не исчерпывались только наружным излиянием. Сердце его всегда принимало самое теплое участие в скорбях ближнего, а потому он особенно любил утешать приходящих к нему. Будучи весьма строг к самому себе, он был отечески снисходителен к проступкам других. Он не отчаивался ни в чьем исправлении и умел воздвигать людей нерадивых и малодушных; и как бы кто ни падал духом, преподобный Антоний всегда умел беседами своими вдохнуть в человека надежду. В советах же и наставлениях своих он был крайне осторожен и указывал на слова святого Исаака Сирина, что с людьми надо обходиться, как с больными, и успокаивать их наиболее, а не обличать; ибо это больше их расстраивает, нежели приносит им пользы. "Больному,— говорил старец,— надо говорить: "Не хочется ли тебе какой похлебки, или чего другого?", а не следует говорить так: "Я тебе дам такую микстуру, что глаза выпучишь"". Незаметно и нечувствительно отец Антоний обращавшихся к нему привлекал к сознанию душевных своих немощей. Так, однажды некто покаялся перед ним в некоторых своих согрешениях, а о других умолчал. Преподобный Антоний не стал обличать неполноту покаяния, но, напротив, сказал каявшемуся, что он своим покаянием порадовал Ангелов на небеси, и такими словами возбудил в этом человеке великое сокрушение и усердие к совершенному очищению совести.Общее правило отца Антония, равно как и всех духовных старцев, было такое, чтобы без вопроса никому не предлагать своих советов, считая это не только бесполезным, но и вредным празднословием. Вместе с тем отец Антоний зорко следил за вопрошавшими: если кто предлагал вопросы не по душевной потребности, а из пытливости или подобных побуждений, в таком случае ничего не отвечал.Окормлял старец не только иноков, но и мирян. Духовные дарования привлекали к нему многих. Велика была сила его молитвенного заступления. Всем было известно, что старец прозорлив. Одна женщина, когда преподобный устремил на нее свой проницательный взор, чистосердечно объяснила, что боится, когда он на нее так смотрит: "Вы видите все мои грехи".— "Напрасно вы так думаете,— возразил смиренный старец.— О чем я помолюсь и что Бог мне откроет, то я и знаю; а если Бог мне не откроет, то я ничего не знаю".Он имел такое пламенное усердие и благоговейную любовь к Матери Божией, что особенно в последние годы своей жизни, когда начинал рассказывать что-либо из жития Ее, при одном имени Преблагословенной Девы Марии голос его изменялся от обильных слез, и он не мог окончить рассказа. Впрочем, духовные дарования свои он тщательно скрывал ото всех. По глубокому своему смирению он даже уклонялся от бесед об умозрительных вопросах.Отцу Антонию пришлось пережить кончину своего брата, преподобного Моисея, что было для старца тяжелой потерей. Два месяца преподобный провел в затворе в непрестанной молитве за усопшего. Он не мог говорить о брате без слез и потому отказывался сообщать о нем какие-либо сведения, только ему известные, о сокровенной, внутренней жизни покойного.Преподобный Антоний вел обширную переписку с духовными чадами, в том числе и насельницами женских монастырей. По его кончине был издан сборник писем, на страницах которого открывается вся глубина и доброта старческого сердца, его духовная мудрость, опытность советов, сила духа и утешения.В 1862 году старец стал все более уединяться и готовиться к исходу. 9 марта 1865 года, когда старцу исполнилось ровно 70 лет, после трехлетнего самоиспытания он принял великую схиму. По болезни старца пострижение было совершено келейно настоятелем обители преподобным Исаакием I. Схиигумен Антоний весь предался молитвенным подвигам и богомыслию. Телесные страдания его были очень тяжелы, но он переносил их с мужеством и покорностью воле Божией.В июле во всей силе открылась предсмертная болезнь старца. Благословляя всех образами, преподобный Антоний приговаривал: "Примите от умирающего на вечную память". Старец был особорован за 17 дней до кончины, когда телесные силы еще не совсем оставили его. В последнее время батюшка ежедневно приобщался Святых Таин и пребывал в непрестанной молитве.7 августа 1865 года стал последним днем жизни многострадального преподобного Антония. Вечером, во время всенощного бдения, умирающий потребовал, чтобы к нему пригласили настоятеля. Как истинный послушник, он и в последний путь не хотел отправляться без настоятельского благословения. Исполняя беспрекословно волю умирающего, настоятель преподобный Исаакий I благословил его и простился с ним уже навеки. Через несколько часов преподобный отец наш Антоний тихо и мирно дважды вздохнул и с третьим, едва заметным воздыханием, мирно предал Богу чистую свою душу.В продолжении всей своей жизни старец жил не для себя, а для Господа и ближних. Преподобный Антоний самим житием своим доказал, что истинное монашество возможно и что возможны великие подвиги, подобные тем, о которых мы читаем в житиях святых; возможны и искреннее совершенное смирение, и искренняя совершенная христианская любовь, возможны и те высокие духовные дарования, которыми сияли некогда святые отцы древности.Честные мощи старца были обретены 13/26 декабря 1994 года и ныне пребывают у алтаря правого придела Казанского собора монастыря.Преподобне отче наш Антоние, моли Бога о нас! Крилос, крылос — устар.: клирос.— Ред. ^ Есенция (эссенция — от лат. essential) — здесь: крепкий напиток, настойка.— Ред. ^

Преподобный иеросхимонах Лев (Наголкин)

Рождение — 1768Мирские именины — 20 февраля /5 мартаПостриг в мантию — 1801День тезоименитства — 20 февраля /5 мартаИерейская хиротония — 24 декабря 1801 /6 января 1802Постриг в схиму — 1808–1809Кончина (день памяти) — 11/24 октября 1841Обретение мощей — 27 июня /10 июля 1998Преподобный Лев Оптинский (Лев Данилович Наголкин) родился в 1768 году в городе Карачеве Орловской губернии и происходил из мещанского сословия. Родители его, судя по всему, были люди хотя честные и благочестивые, но бедные, поэтому когда Лев подрос, то был вынужден наняться на работу приказчиком к одному купцу города Болхова. Часто разъезжая по торговым делам из Болхова в Сухиничи, он много общался с людьми разных званий и сословий, а так как юноша имел прекрасную память, любознательность, наблюдательность, дальновидность и соображение, то приобрел через это весьма нужный и полезный в дальней¬шем опыт. (Поэтому неудивительно, что в конце 1820-х годов в числе послушников преподобного Льва подвизался Дмитрий Александрович Брянчанинов — будущий святитель Игнатий, епископ Кавказский.)Видя положительные качества своего приказчика, хозяин Льва хотел женить его на своей дочери, но тот наотрез отказался, имея перед собой другие цели. Впоследствии несостоявшаяся невеста посещала старца Льва в Оптиной пустыни как богомолица.В 1797 году, 19 лет от роду, Лев оставил мир и поступил в Оптину пустынь. Настоятелем монастыря в то время был иеромонах Авраамий. Лев со всей своей богатырской силой принялся за труды монастырской жизни так, что однажды вместе с другим послушником в один день соединил каналом два пруда, хотя на эту работу предполагалось выделить 20 человек рабочих. Правда, в этот день после своих трудов послушники отличились еще и особенным аппетитом и съели вдвоем 15 фунтов хлеба.Два года прожил Лев в Оптиной пустыни, успев за это время основательно подорвать свое крепкое здоровье, и в 1799 году он перешел в Белобережскую пустынь Орловской епархии, где в то время настоятельствовал иеромонах Василий (Кишкин), старец духовной жизни, подвизавшийся немалое время на Афоне вместе с преподобным Паисием (Величковским). В 1801 году Льва постригли в мантию с именем Леонид и рукоположили в иеродиакона, а затем и в иеромонаха. Такое стремительное восхождение послушника до иеромонаха объясняется его ревностной жизнью и безропотным послушанием, а также трудолюбием и человеколюбием. За пять лет жизни в Белобережской пустыни отец Леонид так преуспел в монашеском делании, что уже в 1804 году братия обители решили избрать его на освободившуюся должность настоятеля. Однако начальственная должность не изменила простого образа жизни подвижника. Так, если дело заставляло куда-либо поехать, он ездил на одной лошади, в простой тележке и без кучера. О простоте характера преподобного Леонида свидетельствует один случай, произошедший как раз в описываемый период его жизни.В этой Белобережской пустыни был иеромонах Гавриил, Карачевский уроженец, который вскоре после своей хиротонии изъявил желание побывать на своей родине. Отец Леонид не отказал и, когда представился случай ехать в те края, велел отцу Гавриилу готовиться в путь. Но у отца Гавриила уже все было приготовлено: праздничная ряска и камилавка, уложенная в камилавочник.Настал час отъезда. Помолились Богу, вышли. Смотрит отец Гавриил — подали телегу с передком, запряженную в одну лошадь. "Где же кучер?" — спрашивает отец Гавриил. "Какой?" — удивляется настоятель. "Чтобы правил…" — говорит отец Гавриил. Отец Леонид отвечает: "Чтобы у меня для одной лошади трех кучеров? Спасибо! Садись-ка, брат, на передок, а устанешь — я сяду. А это что? Камилавочник и ряска? Да я и сам камилавки не беру с собой… А ты, если берешь с собой парад, так садись на мое место, а я лошадью править буду".Тотчас и сел на передок. Сконфуженный отец Гавриил был уже и не рад, что взял свой парад. Немедленно снес его в келлию и попросил отца настоятеля сесть на свое место, а сам занял должность кучера.Незадолго до своего настоятельства в Белобережской пустыни отец Леонид временно пребывал в Чолнском монастыре Карачевского уезда, где в то время поселился схимонах Феодор, ученик старца Паисия. Под его-то руководством отец Леонид и обучался борьбе со страстями, а духовная любовь между учеником и учителем неразрывными узами соединила двух подвижников. Старец Феодор научил преподобного Льва, тогда еще отца Леонида, высшему монашескому деланию — умной молитве. С этого времени они стали подвизаться вместе. Тогда же отец Леонид имел общение с ректором Севской Духовной Семинарии архимандритом Филаретом (Амфитеатровым).В 1805 году схимонах Феодор переселился от людской молвы из Чолнского монастыря в Белобережную пустынь и был с любовью принят своим учеником — строителем отцом Леонидом, но через 4 года он вместе со своим сподвижником иеросхимонахом Клеопою уединился в глуши леса, в двух верстах от обители, где в 1808 году к ним присоединился и отец Леонид, сложив с себя настоятельские полномочия. Здесь-то он и принял пострижение в схиму с прежним именем Лев. Но так как к келлии отца Феодора стали стекаться тысячи посетителей, то подвижники были вынуждены переселиться на Валаам, где старцы определили отца Льва смотрителем скита. Здесь они прожили около шести лет, и, как везде, к их келлии стекалось много монашествующих и мирян в поисках духовного руководства и поддержки. Однако на Валааме старческое руководство было новостью, и не все могли вместить духовную пользу этого делания. Некоторые стали соблазняться, а враг рода человеческого не замедлил смутить даже и настоятеля. Новгородским митрополитом было назначено расследование, которое выявило невиновность старцев и их духовную мудрость, превосходящую разум человеческий, и хотя священноначалие приказало отцу настоятелю примириться с подвижниками и всячески опекать их под страхом собственного увольнения, старцы сочли необходимым покинуть Валаам во избежание быть предметом соблазнов и немирствия.В 1817 году они переселились в Александро-Свирский монастырь под Петербургом, где с ними произошел такой случай. В 1820 году государь император Александр I, проезжая недалеко от монастыря, неожиданно решил посетить обитель и познакомиться с отцами Львом и Феодором. Прозорливые старцы предупредили о неожиданном визите отца настоятеля, и тот вышел встречать монарха к святым вратам.В 1822 году старец Феодор скончался, имея к тому времени отца Льва не только своим учеником, но и духовником (отец Клеопа скончался в 1816 году), и отец Лев получил приглашение Калужского епископа Филарета (Амфитеатрова) перейти в Оптину пустынь. "Наши сердца,— писал он,— наклонность туда имеют, поелику я там начало полагал и здоровье потерял. И наш прежний любитель и благодетель, Преосвященный Филарет, яко монахолюбивая душа, того желает". Однако в Александро-Свирском монастыре преподобного Льва очень любили и уважали, а потому целых пять лет насильно удерживали, и только в 1828 году он был беспрепятственно отпущен.Поклонившись святыням Киева, старец Лев по дороге посетил Площанскую пустынь, где промыслительно познакомился с иеросхимонахом Макарием, будущим преподобным старцем Оптинским, который стал его духовным учеником. Прожив там около полугода, в 1829 году преподобный Лев вместе со своими шестью учениками прибыл в Оптинский скит, поселившись в отдельном флигеле за стенами скита, в домике на выделенном под пасеку месте. Этим переходом было основательно упрочено оптинское старчество, которое, как мы увидели раньше, своими корнями уходило к великому старцу преподобному Паисию Нямецкому (Величковскому) и его ученикам, а плодами своими имело преподобных старцев Оптинских: Льва, Макария, Моисея, Антония, Илариона, Амвросия, Анатолия старшего, Исаакия I, Иосифа, Варсонофия, Анатолия младшего, Нектария, Никона, Исаакия II, подвизавшихся в этой святой обители, а также целый ряд старцев, положивших начало своей иноческой жизни в Оптиной пустыни, но после закрытия и разорения монастыря в 1923 году вынужденно подвизавшихся в других местах.Жизнь старца Льва протекала праведно и безукоризненно, и если отличалась от обычной монастырской жизни, то только чрезмерными трудами в служении ближним. В 2 часа по полуночи начиналось у старца с учениками утреннее правило. Читались утренние молитвы, полунощница, двенадцать избранных псалмов, канон дневному святому с поучением из Пролога и первый час. Третий и шестой часы с изобразительными читались отдельно во время ранней обедни. Вечернее правило, состоявшее из девятого часа и двенадцати избранных псалмов с тремя канонами и акафистом, отправлялось в те же часы, что и в монастыре вечерня. Старец выслушивал это правило у себя в келлии. После вечерней скитской трапезы прочитывалось повечерие, вечерние молитвы, две главы из Апостола и одна глава из Евангелия. На это вечернее правило перед отходом ко сну в келлию старца собирались скитские братия для откровения помыслов.Через каждые две недели старец приобщался Святых Христовых Таин в скитской церкви, куда он, уже по переводе в монастырь, сначала ходил, а в последние годы, по немощи и бессилию, ездил в телеге. Время молитвенных правил было единственным свободным среди дня временем старца отца Льва. Остальное же, за исключением краткого послеобеденного отдыха, и то не в положенные часы дня, а когда случалось, всегда посвящалось им на служение ближним. Ночной легкий сон старца вместе с дневным отдохновением в продолжении суток длился не более трех часов; но часто и ночной отдых прерывался приходившей к нему по крайней надобности братией.При деятельной поддержке преподобных Моисея и Антония преподобный Лев стал основателем старчества в Оптиной пустыни. Вскоре отец Моисей поручил духовному руководству старца Льва всю оптинскую братию и паломников. Однако в 1836 году по клеветническим наветам стали считать предосудительным всегдашнее стечение к старцу Льву множества монашествующих и мирян обоего пола, и по воле епархиального начальства старец Лев был переведен из своей келлии вначале в скит, а затем в сам монастырь. Старцу запрещено было принимать посетителей-мирян, но при каждом удобном случае отец Лев возобновлял прием и не прекращал проповеди. К нему продолжали обращаться за наставлением и скитские братья, и богомольцы разных сословий.Преподобный Лев обладал многими духовными дарованиями, был у него и дар исцелений. Приводили к нему бесноватых. Одна из них, как увидела старца, упала перед ним и закричала страшным голосом: "Вот этот-то меня выгонит! Был я в Киеве, в Москве, в Воронеже, никто меня не гнал, а теперь-то я выйду!". Когда преподобный прочитал над женщиной молитву и помазал маслом из лампадки, горевшей перед образом Владимирской иконы Богоматери, бес вышел.Но победа над бесами была одержана преподобным Львом только после победы над своими страстями. Никто не видел его возмущенным от гнева и раздражения, не слыхал от него слов нетерпения и ропота. Спокойствие и христианская радость не оставляли его. Он непрестанно творил Иисусову молитву, внешне пребывая с людьми, внутренне всегда пребывал с Богом. На вопрос своего ученика: "Батюшка, как вы приобрели такие духовные дарования?" — преподобный ответил: "Живи проще, Бог и тебя не оставит и явит милость Свою".Старчество преподобного Льва продолжалось 12 лет и принесло великие духовные плоды. Чудеса, совершаемые преподобным, были бесчисленны: толпы обездоленных стекались к нему, окружали его, и всем им старец как мог помогал. Архимандрит Леонид (Кавелин) писал, что простой народ говорил ему о старце: "Да он для нас, бедных, неразумных, пуще отца родного. Мы без него, почитай, сироты круглые".Святитель Игнатий (Брянчанинов), бывший в пору своей юности послушником у старца Льва, так отзывался о своем наставнике и его сотаиннике, преподобном Макарии, в "Аскетических опытах": "Оба старца были напитаны чтением отеческих писаний о монашеской жизни; сами руководствовались этими писаниями, руководствовали ими и других, обращавшихся к ним за назидательным советом. Память их была богато украшена мыслями святыми. Никогда не давали они советов из себя: всегда представляли в совет изречение или Писания, или отцов. Это давало советам их силу: те, которые хотели бы возразить на слово человеческое, с благоговением выслушивали слово Божие и находили справедливым покорить ему свое умствование" [1]. Но еще более придавало силы советам обоих старцев то, что они не только в книгах изучили, но и деятельно правильно проходили духовную жизнь.По временам старец растворял простую речь свою шутливостью, доходившей иногда даже как будто до полуюродства, которое описать и изобразить вполне невозможно и во всяком случае неудобно. Одна из духовных чад старца как-то каялась ему: "Простите меня, батюшка, я иногда смотрю на вас, как на человека святого, а иногда помысл мне говорит, что вы колдун". Нисколько этим не смутившись, старец, улыбаясь, ответил ей в шутливом тоне: "Да должно быть того и другого есть понемножку".Некоторые полагали, что обстоятельства того времени — молва человеческая, тайная зависть и последовавшее открытое преследование и стеснение понуждали преподобного несколько придерживаться юродства. Но вернее можно сказать, что Сам Господь умудрил его под видом буйства Христа ради приносить душевную пользу ближним. Поступая так, старец укрывался от славы человеческой, опасной и для великих подвижников, отклонял праздное любопытство и невозбранно подавал духовную помощь всем, нуждавшимся и искавшим ее.Некоторые ученики и ученицы старца отца Льва сознавались, что пред другими старцами, строгими на вид и серьезными в обращении, души их невольно сжимались, и они не могли свободно им исповедать сокровенные душевные свои немощи. Напротив, простое, открытое, свободное обращение преподобного Льва развязывало их души, и они перед ним легко и свободно высказывали даже то, в чем иногда и перед собою им трудно было сознаться.Всем и каждому старец внушал, что нелегко достается душевное спасение ищущим его. Нередко старец в подтверждение сей истины повторял простую сложенную им поговорку: "Душу спасти — не лапоть сплести". В самом деле, приходит из мира человек гордый, тщеславный, самолюбивый, сластолюбивый, сребролюбивый, веществолюбивый. Сердце его — это море великое и пространное: тамо гади, ихже несть числа (Пс. 103, 25). Или — это нива, вся заросшая тернием. Нужно это терние очистить, насадить семена благие и озаботиться, чтобы они выросли и принесли добрые плоды, конечно, при помощи вседействующей благодати Божией. Сколько тут требуется трудов, знаний и умения в этом, превышающем обыкновенные силы человеческие деле! Потому, когда один из учеников старца задался такой мыслью, почему ему не случалось видеть от своего батюшки чудес, тогда как от других братий он часто о сем слышал, и когда он пришел к старцу с намерением открыть ему этот свой помысл,— старец, преподав ему благословение, сказал: "А это разве не чудо, чтобы обтесать такой базарный пень (разумея пришедшего брата), из которого со временем выйдет что-нибудь хорошее и годное!".Главную заботу старец отец Лев имел о своих ближайших учениках, посему он обращал особое внимание на душевные страсти тех, кто к нему обращался, и научал всех следить за ними, не действовать по внушению и влечению их, а, призывая Божию помощь, противоборствовать им. Прежде же всего — не оправдывать их и познавать свою душевную немощь; к благим начинаниям не примешивать тщеславия, человекоугодия или другого какого-либо нечистого побуждения, а искренне и с чистым произволением, нелукавою простотою и незлобием служить Единому Господу, как сам он писал в одном письме.Не слишком старец остерегался, где нужно было затронуть самолюбие своих духовных детей. Напротив, все его обращение с ними направлено было к искоренению этого скрытого, но губительного порока. Прикрывая свою духовную мудрость и смиряя себя, он в то же время умел смирять и других. Он хорошо знал, как и чем кого пристыдить и вразумить, чтобы наставление подействовало, на кого следовало, и было для него чувствительно. Но вместе с тем он до тонкости понимал, кто сколько может понести и как и чем кого утешить и успокоить. При видимой простоте, а иногда и как бы грубости, обращение его никого не оскорбляло и в этом отношении представляло совершенную противоположность тому, что видим мы у людей, на которых нередко исполняется псаломское слово: умякнуша словеса их паче елеа, и та суть стрелы (Пс. 54, 22). У старца отца Льва, напротив, в формах, по видимости иногда резких, высказывалась всегда святая истина и видна была незлобивая и любящая душа и отеческая заботливость о спасении духовных его детей."Бывало,— так рассказывал один ученик старца,— батюшка сделает мне такой строгий и грозный выговор, что едва на ногах устою; но тут же и сам смирится, как дитя, и так умиротворит и утешит, что на душе сделается легко и отрадно; и уйдешь от него мирный и веселый, как будто батюшка меня хвалил, а не укорял".Старец желал, чтобы духовное свое расположение к нему его ученики доказывали не словами, а исполнением его наставлений. "Ты налету хочешь схватить мои слова,— сказал он одному своему духовному сыну,— хочешь мимоходом спастись, наскоро научиться. Потому у тебя и восторги, целование батюшкиного плеча или руки. А я при отце Феодоре был к нему без фанатизма; мысленно же готов был кланяться ему в ноги с сыновним почтением".Особенно же старец увещевал своих учеников хранить между собою взаимную любовь, мир и единомыслие. Часто он повторял трогательные слова Христа: О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Ин. 13, 35). И это были его любимые слова к близким своим ученикам.Благодетельно стали отражаться богомудрые наставления преподобного Льва на оптинском братстве. Весь внутренний строй монастырской жизни стал изменяться. Ничего важного в монастыре не предпринималось без благословения старца. К его келлии ежедневно стекались вместе со скитскими и монастырские братия с душевными своими потребностями. Каждый спешил покаяться перед старцем, в чем согрешил в продолжение дня делом, словом или помышлением, просить его совета и разрешения во встретившихся недоумениях, утешения в постигшей скорби, помощи и подкрепления во внутренней борьбе со страстями и с невидимыми врагами нашего спасения. Старец всех принимал с отеческой любовью и всем преподавал слово опытного назидания и утешения. И таким образом, оптинское братство мало-помалу начало совершенствоваться в нравственном отношении.Преподобный Лев предвидел свою кончину. В сентябре 1841 года он начал заметно слабеть, перестал вкушать пищу и ежедневно причащался Святых Таин. Преставился преподобный Лев 11/24 октября 1841 года.Мощи старца были обретены 27 июня /10 июля 1998 года вместе с мощами других шести Оптинских старцев и в настоящее время пребывают на солее храма-усыпальницы Владимирской иконы Божией Матери напротив мощей его ученика преподобного старца Макария.Преподобне отче наш Льве, моли Бога о нас! Игнатий Брянчанинов, епископ. О монашестве разговор между православными христианами, мирянином и монахом // Сочинения епископа Игнатия Брянчанинова: [В 6 т.]. Т. 1: Аскетические опыты. СПб., 1886. С. 482, 487.— Ред. ^

Преподобный иеросхимонах Макарий (Иванов)

День рождения — 20 ноября /3 декабря 1788Мирские именины — 22 ноября /5 декабряПостриг в мантию — 7/20 марта 1815День тезоименитства — 19 января /1 февраляИерейская хиротония — 27 мая /9 июня 1817Постриг в схиму — 1858Кончина (день памяти) — 7/20 сентября 1860Обретение мощей — 27 июня /10 июля 1998Преподобный Макарий Оптинский родился 20 ноября 1788 года и в Святом Крещении был назван Михаилом в честь святого благоверного князя Михаила Тверского. Михаил Николаевич Иванов происходил из дворян Дмитровского уезда Орловской губернии. Рождение его произошло в одном из имений его родителей близ Калуги, в селе Железники, недалеко от Лаврентиева монастыря. Настоятель монастыря архимандрит Феофан был дружен с благочестивым семейством Ивановых и даже был восприемником от купели некоторых из их детей. Однажды маленький Михаил во время обедни увидал в алтаре любимого им отца Феофана, к которому с радостью и устремился прямо через раскрытые царские врата. Мать Михаила говорила о своем любимом старшем сыне: "Сердце мое чувствует, что из этого ребенка выйдет что-нибудь необыкновенное!".Михаил отличался тихостью и кротостью нрава, молчаливостью; он даже не участвовал в детских играх своих братьев и сверстников. Когда отроку было 8 лет, скончалась его горячо любимая мать. Семейство вернулось в свое имение в город Карачев Орловской губернии, где Михаил поступил в приходское училище и окончил его, а с 1801 года занимался с домашним учителем. В 14 лет Михаил и его два брата поступили на должности бухгалтера и помощников в Льговское уездное казначейство: "Три нас малолетка,— вспоминал позже двоюродный брат будущего старца,— управляли канцеляриею казначейства с особенною исправностию". В 1805 году Михаил был вызван в Курск, где занял предложенную ему должность начальника стола счетной экспедиции в Казенной палате, где и трудился три года.В 1806 году умер отец семейства, и Михаил по просьбе братьев вышел в отставку с чином губернского секретаря, занявшись управлением имением, а в сущности, уединившись от житейских дел и предавшись своим любимым занятиям: музыке и чтению. Имением он управлял, несмотря на свои способности, плохо, так что в короткое время оно чуть было не разорилось. Однажды мужики украли у него большое количество гречихи. Он призвал их к себе и долго уговаривал, вразумляя словами из Священного Писания. Мужики втихомолку смеялись над ним, но, к их общему удивлению и стыду, эти увещания кончились тем, что виновные пали на колени, чистосердечно признались, как было дело, и были прощены.Не раз братья уговаривали Михаила жениться, но, уклонившись от их предложений, в 1810 году Михаил поехал на богомолье в Площанскую пустынь, где и остался.Слабость здоровья проявлялась в нем с самого малолетства: он был очень худощав и с юных лет страдал бессонницей. Многие знакомые, по скромности и стыдливости Михаила Николаевича, называли его в шутку "монахом" еще до поступления его в монастырь.В том же 1810 году послушник Михаил был пострижен в рясофор с именем Мелхиседек. Первые шесть лет жизни в Площанской пустыни он находился в послушании у духовника обители отца Ионы. Отец Мелхиседек легко обучился нотному пению и церковному уставу. В ближайших окрестностях Площанской пустыни, Свенском монастыре и в пустыни Белобережской, в те времена жительствовало множество великих подвижников — учеников преподобного старца Паисия (Величковского), мужей духовных и мудрых. Среди них были известные старцы Василий (Кишкин), иеросхимонах Клеопа и схимонах Феодор, иеромонах Леонид, схимонах Афанасий (Захаров) и другой схимонах Афанасий. Чем больше отец Мелхиседек преуспевал в духовном делании, тем больше ощущал он потребность в духовно-опытном старце-руководителе, коим и стал для него вышеупомянутый схимонах Афанасий (Захаров), который в 1815 году перешел на жительство в Площанскую пустынь и окормлял ревностного молодого подвижника вплоть до своей кончины.В том же 1815 году 7 марта инок Мелхиседек был пострижен в мантию с именем Макарий в честь преподобного Макария Египетского и рукоположен в диаконский сан. С 1817 году монах Макарий перешел на жительство в келлию старца схимонаха Афанасия, ученика преподобного Паисия Нямецкого, и под его руководством стал углубляться в изучение святоотеческих творений, которые имелись у старца Афанасия на церковнославянском языке в переводе преподобного Паисия. По благословению старца отец Макарий читал и переписывал рукописи преподобного Паисия и его учеников, в первую очередь их переводы с греческого творений святых отцов.В 1817 году иеродиакон Макарий получил священство, а место настоятеля занял воспитанник старца Василия (ученика преподобного Паисия), бывший строитель Белобережской пустыни иеромонах Серафим, который усердно заботился о внутреннем устроении обители, в частности ввел в употребление киевский напев. Отец Макарий по слабости здоровья сложил с себя должность ризничего, но продолжал помогать обители то в письмоводстве, то опытными советами; в церкви помогал в пении и чтении и, будучи хорошо знаком с киевским пением, находил его вполне соответствующим своему пустыннолюбивому духу и так сроднился с ним, что позже, управляя Оптинским скитом, ввел там некоторые его элементы — такие, как, например, пение на подобны. В 1826 году отец Макарий был назначен благочинным монастыря.В 1824 году он впервые посетил Оптину пустынь, а в 1827 году отец Макарий был назначен духовником Севского Троицкого девичьего монастыря. В 1828 году в Площанскую пустынь прибыл преподобный Леонид (в схиме Лев) вместе со своими учениками и, пожив здесь около полугода, перебрался в место своих последних подвигов — в Оптинский скит. Сближение с этим великим старцем оказало большое влияние на отца Макария, который спешил как можно больше воспользоваться его духовными дарованиями, советом, наставлением и утешением. После отбытия преподобного Льва отец Макарий продолжал сним духовное общение посредством переписки. В Площанской же обители окончил свои дни и старец Василий (Кишкин). В 1834 году преподобный Макарий слезно простился с обителью, в которой подвизался 23 года, и отправился в Оптину пустынь к своему новому руководителю, преподобному старцу Льву Оптинскому.В 1836 году преподобный Макарий был назначен духовником Оптиной пустыни, а в 1839 году — скитоначальником.Как уже было сказано выше, духовным наставником преподобного Макария стал преподобный Лев, которому он полностью вверял свою волю, не дерзая предпринимать что-либо без его благословения. Семь лет преподобные Лев и Макарий руководили духовной жизнью братии и многих тысяч людей. Интересный случай находим мы в жизнеописании старца Макария, из которого видно трогательные отношения двух преподобных — ученика и учителя.Однажды отец Моисей позвал к себе отца Макария (уже после его назначения духовником обители) и просил его принять от мантии готовившихся к пострижению братий. Отец Макарий, вменяя просьбу начальника в приказание, отвечал на нее смиренным поклоном. Придя к старцу Льву, он застал сего духовного вождя, как обычно, окруженного множеством вопрошавших о своих нуждах и недоумениях. Отец Макарий кратко поведал ему, зачем звал его настоятель. Опытный старец, пользуясь случаем доставить подвижнику-иноку венец терпения, а других воспользовать примером его смирения, с видом строгости спросил у отца Макария:— Что же, ты и согласился?— Да, почти согласился, или, лучше сказать, не смел отказаться,— отвечал отец Макарий.— Да, это свойственно твоей гордости…— сказал старец Лев, возвысив голос, и, притворяясь гневающимся, довольно долго укорял отца Макария. А тот стоял с поникшей головой, смиренно кланяясь и повторяя время от времени:— Виноват, простите Бога ради, батюшка!Все присутствовавшие, уважавшие отца Макария наравне со старцем Львом, смотрели на эту сцену — одни с недоумением, другие с благоговейным удивлением. Когда же старец умолк, отец Макарий, поклонившись ему в ноги, кротко спросил:— Простите, батюшка, благословите отказаться?— Как отказаться? Сам напросился — да и отказаться? Нет, теперь уже нельзя отказаться, дело сделано,— сказал отец Лев, вовсе не имевший в виду лишать духовной пользы тех, которые вверялись духовному руководству опытного наставника. Цель выговора была иная — испытать смирение преуспевающего в оном старца-ученика и воспользовать через то других,— и она была достигнута.Став скитоначальником, преподобный Макарий обратил особенное внимание на чтение, пение и вообще порядок церковной службы и, будучи сам знатоком церковного устава, проходя порядно должности канонарха и уставщика (еще в Площанской обители), любя и зная твердо нотное церковное пение, личным руководством, трудом и терпением постепенно ввел порядок и точность в отправлении церковных служб, ровное чтение без ложной чувствительности и тщеславия голосом; им же введена была в скиту должность канонарха и пение на подобны, которое отсюда перешло в монастырь. Он обратил внимание скитской братии на изучение церковного пения по нотам и ввел пение по обиходу: догматиков, славников и антифонов. Во время великопостных служений, преимущественно первой и Страстной седмиц, когда вся скитская братия готовилась к причащению Святых Таин, установлено было старцем на шестом часе чтение из творений преподобного Иоанна Лествичника с таким расчетом, чтобы вся книга была прочтена в течение Великого поста: для чего он сам размечал ее и назначал, сколько именно в какой день прочесть. Но и после введения вышеозначенного порядка по церкви старец постоянно наблюдал за поддержанием оного, никогда не оставлял без замечания в отношении церковного устава чтения или пения не только важной ошибки, но и малейшего опущения: разделит ли канонарх не на месте церковную стихиру (с нарушением смысла), ошибутся ли в чем-нибудь певчие на клиросе, чтец суток или канона — старец не оставлял их без вразумления. Если нужно поправить тон или напомнить забытый напев, сам запевает ирмос или указывает чтецу, где он ошибся и как надобно поправиться. А канонарха по окончании стихир зовет к себе с книгою и указывает, как надо правильно разделить ту или иную стихиру. И все это — с любовью, кротко, тихо, вразумительно. Вместо всяких оправданий сделавший ошибку обыкновенно говорил: "Простите, батюшка", на что старец отвечал: "Бог простит!" — и благословением оканчивалось дело.Семь лет прожил отец Макарий со своим учителем, а по его кончине самостоятельно выступил на подвиг старчества. Еще при жизни старца Льва все относящиеся к нему ученики привыкли смотреть на преподобного Макария как на его духовного друга и сотаинника. А потому после кончины преподобного Льва они, нимало не колеблясь, обратились за духовным окормлением к отцу Макарию. Одаренный духовным рассуждением и обладавший твердой памятью, старец наставлял своих учеников словами Священного Писания и отеческих поучений, глубоко укоренившихся в чистоте его ума и сердца. Доколе позволяли ему силы, он старался прежде всего поддерживать в монастырском братстве, так же как и в скитском, заведенное его предшественником отцом Львом откровение помыслов, от которого проистекает хранение совести, справедливо признавая сие делание основанием внутреннего благоустройства и порядка, а следовательно, и процветания обители.Усвоив себе, по слову преподобного Иоанна Лествичника, матерь дарований — смирение, старец поставил ее на страже прочих дарований, которые даны были ему на общую пользу.Известен такой случай: к преподобному Макарию привели одного бесноватого, который ничего ранее не знал о старце и никогда его не видел. Бесноватый, бросившись к приближающемуся старцу с криком: "Макарий идет, Макарий идет!" — ударил его по щеке. Преподобный тут же подставил и другую щеку, а больной рухнул на пол без чувств. Очнулся он исцеленным: бес не смог перенести великого смирения старца.Наделил Господь преподобного Макария и даром духовного рассуждения. Каждому приходящему к нему на откровение помыслов он подавал приличное немощи врачевство, предлагая всем, требующим от него духовного совета, наставление правое и истинное, по учению святых и богоносных отцов.Его смиренное слово было словом действенным, словом со властью, ибо оно заставляло повиноваться и верить неверующего. Смирение проявлялось и во внешности преподобного, в его одежде, в поведении, в каждом жесте. Лицо его было светло от постоянной Иисусовой молитвы, творимой им, оно сияло духовной радостью и любовью к ближнему.Любовь старца, какой он возлюбил от юности всей душой Господа Бога, была поистине пламенная и деятельная. Исполненный такой любви, старец обильно проливал милость на духовных своих детей, объемля их всех душой своей и вмещая в своем сердце. По примеру нашего Создателя и Искупителя он не отвращался ни от кого, приходящего к нему и требующего милости душевной или телесной, и никого не отпускал от себя, не оказав чем мог внимания его нужде.Долготерпение и кротость также были украшением старца, ибо никто не видел в нем гнева или смущения за что-либо, разве за преступление заповеди Божией; но, напротив, кротость и терпение его были видны всем окружающим. Обличая кого-либо, он запрещал с тихостью, наставлял и поучал с любовью, миловал и долготерпел с надеждой исправления согрешающих. Незлобие и простота в нем были поистине младенческие. По временам старец приходил в состояние духовного восторга, особенно при размышлении и беседе о неизреченных судьбах Промысла Божия, Его великой и присносущной силе и Божестве. Тогда запевал он одно из своих любимых песнопений, как, например: "Покрываяй водами превыспренняя Своя, полагаяй морю предел песок…", или песнь, в которой с такой глубокой силой и вместе краткостью выражено Таинство Святой Троицы: "Приидите, людие, Триипостасному Божеству поклонимся…", или один из догматиков, коим воспевается неизреченное и недоуменное таинство воплощения, и послужившая этому Божия Матерь, как, например: "Кто Тебе не ублажит, Пресвятая Дево…", "Царь Небесный…" и прочее. А иногда, выйдя из келлии с костылем в руке, прохаживался по скитским дорожкам и, переходя от цветка к цветку, молча погружался в созерцание премудрости Творца, от творений познаваемого.Также и в то время, когда находило на душу облачко скорби, или являлось чувство томности в духе, ибо, как известно, и совершенные мужи не могут быть всегда в неизменном устроении духа, старец также любил утешать себя в сей духовной брани церковными песнопениями.Лицо его было бело и светло, как лицо Ангела Божия, взор тих, слово смиренно; ум же его, как делателя Иисусовой молитвы, всегда был соединен с Богом, от какового делания лицо его цвело духовной радостью и сияло любовью и умилением.Распорядок дня старца был чрезвычайно насыщен: богослужения, келейное правило, ежедневная переписка, прием мирян и братии, как скитской, так и монастырской, труды по управлению скитом и изданию святоотеческой литературы, посещение гостиницы для паломников — и все это при необычайно слабом здоровье и сильной бессоннице…В годы старчества отца Макария пробуждается интерес к Оптиной пустыни у русской интеллигенции. В 1850–1851 годах в монастыре трижды побывал и посетил старца Н. В. Гоголь. Духовными чадами преподобного Макария были мыслитель И. В. Киреевский и его жена Наталья Петровна. На исповедь и благословение к старцу приезжали А. К. Толстой, И. С. Хомяков, А. Н. Муравьев.При ближайшем содействии супругов Киреевских старец Макарий положил начало книгоиздательской деятельности монастыря. На издание творений святых отцов в переводах Паисия (Величковского) и его учеников, а также исправленных преподобным Паисием списков прежних славянских переводов святоотеческих книг было получено благословение святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского. Супруги Киреевские передали профессору Московского университета С. П. Шевыреву текст, который в 1847 году был издан под заглавием "Житие и писания Молдавского старца Паисия Величковского". Митрополит Филарет в 1852 году принял приехавшего в Москву по делам издательства старца Макария и оказал высокое покровительство оптинскому книгоизданию. Заботу о всей материальной стороне издательского дела приняли на себя супруги Киреевские.Всей работой по приготовлению славянских переводов преподобного Паисия и по переводу некоторых из них на русский язык непосредственно руководил старец Макарий. Помогали ему преподобный Амвросий, отцы Ювеналий (Половцев) и Леонид (Кавелин). Большую помощь в качестве знатока греческого и латинского языков оказал К. К. Зедергольм (впоследствии иеромонах Климент). Среди других лиц, оказавших ценные услуги в этом деле, был цензор и профессор Московской Духовной Академии протоиерей Ф. А. Голубинский. Всего при жизни старца было издано 16 книг.С 1853 года преподобный Макарий более не исповедовал, а только принимал (лично или по переписке) откровение помыслов, а исповедоваться посылал к духовникам обители иеромонахам Пафнутию, Амвросию и Илариону.За два года до своей кончины преподобный Макарий принял великую схиму. До самой смерти он принимал духовных чад и богомольцев, наставляя и благословляя их. Духовная деятельность старца расширялась год от года через умножающееся стечение к нему народа и увеличение числа писем, но зато здоровье видимо ослабевало и силы умалялись: дух был бодр, но плоть немощна (ср.: Мф. 26, 41; Мк. 14, 38). Старец часто страдал занятием духа, внезапным упадком сил вследствие геморроидальных припадков. Дней за 10 до кончины обострилась тяжелая изнурительная болезнь ишурия [1], вызывавшая сильнейшие боли и страдания. От лекарственных пособий особенного облегчения не наблюдалось. Во все время болезни братия неопустительно вычитывали для старца келейное правило, неоднократно старец причащался Святых Таин. В последние дни болезнь усилилась, участились занятия духа; старца даже по его просьбе положили на пол для облегчения дыхания и более свободного к нему доступа воздуха. Страдания свои старец переносил необычайно терпеливо и кротко, с умилением благодарил всех, ухаживавших за ним.7/20 сентября 1860 года, через час после принятия Святых Таин, преподобный отец Макарий мирно отошел ко Господу.Вскоре по смерти старца его духовными детьми были собраны и опубликованы письма преподобного, составившие шеститомное издание [2], наибольшую ценность из которых представляют 2-й и 3-й тома — письма к монашествующим и к мирским особам.В 1998 году 27 июня /17 июля святые мощи преподобного Макария были обретены вместе с мощами других шести старцев и ныне покоятся с правой стороны на солее храма-усыпальницы Владимирской иконы Божией Матери.Преподобне отче наш Макарие, моли Бога о нас! Ишурия (от тат. ischuria) — задержка моче, или мочеиспускания.— Ред. ^ Собрание писем блаженной памяти Оптинского старца Макария. М., 1862–1863.— Ред. ^

Преподобный иеросхимонах Иларион (Пономарев)

День рождения — 8/21 апреля 1805Мирские именины — 8/21 апреляДень тезоименитства — 21 октября /3 ноябряПостриг в схиму — 9/22 марта 1872Кончина (день памяти) — 18 сентября /1 октября 1873Обретение мощей — 27 июня /10 июля 1998Преподобный Иларион Оптинский (Родион Никитич Пономарев) родился в селе Ключи Воронежской области в пасхальную ночь с 8 на 9 апреля 1805 года. "Пришли домашние от обедни,— рассказывал впоследствии старец,— а я уже готов разговляться!". Днем рождения старца стали считать 8 апреля, память апостола Иродиона, в честь которого и был назван мальчик в Святом Крещении. Характера он был тихого, не резвого и, будучи при этом, вероятно, неловким, редко играл со своими сверстниками, часто удаляясь от их забав и увеселений. По мере возрастания отрок Родион чем мог помогал по хозяйству своим родителям, а в 1818 и в 1822 годах с семейством участвовал в богомолье из Ключей к киевским святыням.Мать Родиона, когда тому было всего семь лет, предрекала отроку монашество. Да и он сам еще с детства чувствовал в себе стремление стать монахом.В 1820 году Родион вместе с родителями проживал в Новохоперске, где обучался портновскому ремеслу, думая, что в монастыре, куда с детства стремилась его душа, оно ему весьма пригодится. Видя тихий и молчаливый характер юноши, многие из домашних относились к нему небрежно и неприветливо, что, естественно, не располагало его к доверчивости и общительности, а еще больше подвигало к самоуглублению и созерцанию. В 1826–1829 годах Родион жил в Москве, чтобы подучиться портняжному мастерству, подзаработать денег и поступить в монастырь. В Москве ему пришлось пережить много скорбей, бед и искушений.По возвращении Родиона домой Пономаревы всей семьей переселились в Саратов, где открыли портняжную мастерскую. Дела у них пошли очень хорошо.Между тем Саратов и его окрестности были густо населены разными беглыми преступниками, а также раскольниками. Первый епархиальный архиерей прибыл в Саратов всего лишь за год до появления там Пономаревых. Недостаток образования в народе, недостаток церквей и духовенства, переполненность Саратова иноверцами, раскольниками и сектантами создавали в городе удручающую обстановку. Раскольничьи секты враждовали между собой, но в одном все они были единодушны — в ненависти к Православию и православным, которых, кстати, было меньшинство. А так как Пономаревы в скором времени по своем поселении в Саратове стали всем известны и всеми уважаемы за свою честность, верность слову и отличное качество работы, то к ним нередко приходили раскольники, пытаясь совратить их своим учением. При содействии Саратовского Преосвященного в городе была создана противораскольническая миссия — православное братство, одним из самых деятельных членов которого стал Родион Пономарев. Здесь он претерпел много скорбей от ложных доносов и клеветы. Порой братчики подвергались даже смертельной опасности со стороны сектантов и раскольников. Плодом их деятельности было обращение в Православие около 20 000 раскольников, личными своими трудами Родион Пономарев обратил в Православие нескольких лютеран, двух иудеев и два семейства калмыков. Уже в конце своего пребывания в Саратове он с остальными братчиками способствовал уничтожению в Саратове секты скопцов.В это время Родиону было сделано два брачных предложения, но в судьбах Божиих было о нем предопределено иное, и оба эти предложения не состоялись: одно по особенному действию Промысла Божия, за неожиданной, после скоротечной болезни, кончиной девицы, а другое по нерасположению в этом случае самого Родиона.В 1838 году Родион предпринял путешествие по монастырям с целью присмотреть обитель для монашеского жития. В этой поездке он особое внимание обращал на то, в каком состоянии находится духовное руководство братией. Он заметил, что в тех обителях, где держались опытные духовные старцы, братия были бодрые, одушевленные; где же старчества не было, там и братство имело совсем другой характер… В Оптинских старцах преподобном Льве и преподобном Макарии Родион нашел то, что так долго искала его душа. Вернувшись в Саратов, быстро завершив все дела, он покинул родной дом и 13 марта 1839 года поступил послушником в Оптину пустынь, где вскоре стал келейником старца Макария, неся это послушание в течение 20 лет, до самой кончины старца.

Наставления старца Макария, его жизнь и деятельность глубоко западали в сердце молодого инока и служили руководительным началом в дальнейшей его иноческой жизни.Как и другие, новый послушник исповедовался у отца Макария, а на откровение помыслов ежедневно ходил к старцу Льву. Кроме того, некоторое время он пользовался духовными советами жившего по соседству игумена Варлаама, который прибыл в Оптину пустынь из Валаамского монастыря.Взяв на себя спасительный крест послушания, возрастая во внутреннем делании, преподобный Иларион всемерно понуждал себя и к несению телесных трудов. Кроме послушаний, которые преподобный Иларион нес как келейник своего старца, он также по нуждам скитской братии и хозяйства был огородником, садовником, варил квас, пек хлеб, на пасеке ухаживал за пчелами. Скитским пасечником был также и его родной отец, поступивший в монастырь после своего сына и принявший монашеский постриг с именем Нифонт [1].10 февраля 1853 года отца Илариона посвятили в иеродиакона, а незадолго до смерти преподобного Макария — в иеромонаха. В последние годы своей жизни преподобный Макарий благословил своего келейника на подвиг старчества, вручив его руководству многих из своих духовных чад, чем подчеркнул преуспеяние преподобного Илариона во внутреннем делании. Приняв от своего старца это послушание, преподобный Иларион нес его до последних дней своей жизни.С 8 апреля 1863 года на старца Илариона было возложено новое послушание: он был назначен начальником скита и общим духовником монастыря. Истинным "пастырем добрым" был преподобный старец Иларион: во всякое время, даже в последние дни своей тяжелой предсмертной болезни, заботился он о своих чадах и был всегда готов прийти на помощь их духовным и житейским нуждам. При занятиях с братством обители у старца не было отказа никому из посторонних посетителей. Горя любовью к святой вере православной, старец каждого приезжающего в обитель неверного или раскольника вразумлял и обращал к матери нашей Православной Церкви.Верность и любовь к милосердному Спасителю нашему Иисусу Христу, самоотверженное следование по пути евангельских заповедей Его сделали сердце смиренного старца вместилищем многих даров Духа Святого, которые в изобилии изливались на прибегавших к его помощи. Наряду с благодатным даром духовного рассуждения, преподобный Иларион имел дар прозорливости, был мужем учительным, ведущим истинно подвижническую жизнь. Однако не только почитание и любовь выпадали на его долю, иногда приходилось терпеть ему хулу и клевету. Но все это он переносил с великим смирением и снисхождением ко всем людским немощам.Долго пробыв ближайшим учеником преподобного Макария, преподобный Иларион, став скитоначальником и общим духовником обители через два с половиной года после смерти преподобного Макария, старался и по управлению, и по духовничеству поддерживать те порядки, которые были заведены его дорогим учителем.Пять раз в году, во все посты совершалась им исповедь для всех относившихся к нему братий — исповедь не общая, а с подробным опросом каждого исповедующегося о всем касающемся до его внутренней жизни и устроения. Каждый исповедующийся получал при этом наставление по своей нужде. Несмотря на такой труд и слабое здоровье, старец выстаивал все церковные службы, как известно, особенно продолжительные на первой и Страстной седмицах Великого поста. Заканчивалась братская, начиналась исповедь женского пола — сестер монастырского скотного двора, монахинь, или мирян обоего пола, прибывших для того к старцу. Исповедь часто продолжалась до чтения вечернего правила. По субботам перед праздниками приходили для исповеди чередные [2] иеромонахи и иеродиаконы.Преимущественно после вечерней трапезы старшие монахи или имевшие особенную нужду, а многие почти ежедневно приходили к старцу, по заведенному порядку для очищения совести откровением помыслов, покаянием и для получения себе от старца в руководство наставлений и совета, сообразно с устроением каждого. Старец говорил большей частью не от себя, а приводил слова и примеры из Священного Писания или святоотеческих писаний или припоминал, что в подобных случаях советовал старец Макарий. Слова наставлений старца Илариона были кратки, ясны, просты и имели силу убеждения, потому что он сам исполнял то, что советовал братии, и сам уже опытно побывал в различных ситуациях, в которых приходилось наставлять.Несмотря на то что старец окормлял братию, он не отказывал никому из посторонних посетителей, приходивших поговорить с ним о своих духовных нуждах. Во всякое время к нему был свободный доступ и знатным и незнатным, и богатым и бедным, и ближним и дальним, и монашествующим и мирским. Всех принимал старец, со всеми был одинаково обходителен и внимателен. Мужчин принимал в своей приемной келлии, а женщин в так называемой хибарке, особой пристройке, состоящей из сеней и небольшой келейки с одним окном, с отдельным входом снаружи скита близ скитских ворот. В переднем углу хибарки, пред иконами Христа Спасителя и апостола Петра, висела лампадка и стоял аналой с крестом, исповедной книжкой и епитрахилью, чтобы желающие могли тотчас же приступить к исповеди.Многие из посетителей для того и являлись в обитель, чтобы поведать старцу Илариону о своих духовных нуждах как опытному наставнику. После обычных приветствий старец искусными вопросами вызывал откровенное объяснение посетителя о цели его посещения и составлял себе понятие о его душевном состоянии. Когда находил нужным, предлагал посетителю подготовиться к очищению своей совести исповедью, назначая для этого не менее трех дней, чтобы пересмотреть всю свою прежнюю жизнь с семилетнего возраста, припомнить и отыскать в себе преимущественно забытые грехи, в которых не было принесено покаяния, и в которых часто и таилась причина душевной болезни. Ежели посетитель почему-либо не достигал этого, то старец сам на исповеди искусными вопросами уяснял, в чем дело, вызывал посетителя на воспоминание о нераскаянном грехе, по невниманию обратившемся в навык.Возбудив сознание и сокрушение о грехах, старец иногда, по степени и важности их, налагал на кающихся епитимии, сообразуясь с родом жизни, званием, состоянием, занятиями, здоровьем, возрастом, причем требовал, чтобы кающийся исполнял ее в точности и неопустительно. Епитимия могла состоять из молитв, покаянного канона, чтения кафизм, поклонов, раздачи милостыни, в прощении обид и оскорблений, примирении с обидевшими, возвращении долгов или чего неправильно присвоенного, оставлении неприличных для христианина навыков, забав и удовольствий, праздного времяпрепровождения и т. п. По исповеди допускал к принятию Святых Таин. Многие, получив на исповеди от старца ощутимую душевную пользу, продолжали и после жить по его наставлениям, избавлялись от душевных недугов и жили благочестиво и благополучно, имея преподобного Илариона уже своим постоянным духовником и наставником. Также много приводили к старцу страдающих нервными и душевными болезнями, которые чудесным образом, силою благодати, пребывающей в нем, он исцелял.Помимо устных сношений со старцем, многие обращались к нему письменно. Таким образом, последнее десятилетие своей деятельной и многоплодной жизни преподобный Иларион провел не в упокоении и отдыхе, а в постоянных трудах как внешнего, так и внутреннего делания, оставаясь и по кончине своего старца его присным послушником и исполнителем его мудрых заветов и наставлений. Преподобный Иларион был и продолжателем строительной деятельности своего старца. После смерти преподобного Макария он принял деятельное участие в перестройке скитской церкви.Приводили к преподобному Илариону страдающих такой болезнью, которую обычно называют "порчей". Старец Иларион был твердо убежден, что полное искреннее покаяние, всепрощение обидевших и примирение со враждующими есть лучшее лекарство от недугов душевных, ибо причиной подобных болезней, как находил старец, бывает часто непримиримая вражда, раздоры семейные и тяжкие нераскаянные грехи. Эти различные причины болезней старец без затруднения распознавал через искусные расспросы болящего и иными ему ведомыми путями, иногда и по самому крику "порченых" и его свойствам, и при помощи Божией врачевал их благодатью Таинства Покаяния. Старец указывал больным не мнимую, а действительно найденную им причину их болезни и приводил к сознанию, раскаянию и сокрушению о своих грехах.

Кроме таких советов, давал им на дом Богоявленскую воду, святой артос [3] и масло из лампадок, горевших на могилках почивших старцев Льва и Макария.Однажды старец сверх обыкновения замедлил и долго не выходил из хибарки, в которой исповедовал женщин; его ожидало много посетителей и посетительниц. Пошли узнать, с кем он там был занят, и оказалось, что у него в это время была на исповеди упорнейшая душевнобольная. Старец заставлял ее налагать на себя крестное знамение и говорить свои грехи, но она сильно сопротивлялась и не хотела произносить их, кричала и ругала старца грубыми, непристойными словами. Преподобный Иларион, не обращая внимания на ее брань, добивался только того, чтобы она пришла в полное сознание и покаялась в том грехе, за который так сильно страдает. Наконец, после многих усилий больная созналась, покаялась и обещала выполнить все то, что ей посоветовал старец. Отпуская, старец снабдил ее святым артосом и святой водой.Одна сорокалетняя крестьянка Одоевского уезда, часто посещавшая обитель, сама рассказывала, что в продолжение многих лет сильно страдала припадками, сопровождавшимися судорогами и, криком на разные голоса. В состоянии припадка она неистово кричала, бранилась и обнаруживала такую неестественную силу, что несколько мужчин не могли ее удержать. Много наслышавшись о преподобном Иларионе, она обратилась к нему за помощью. Как всегда, так и в этом случае старец исповедал ее во всех грехах, особенно нераскаянных, и вот благодатной силой Таинства Покаяния она получила чрез старца совершенное исцеление. Припадки не возвращались, и она стала здорова и покойна, глубоко признательная за полученную помощь.Купец Новосильского уезда был два года одержим недугом, не дававшим ему ни минуты покоя и доводившим его до безумия. Ему представлялось, будто со всех сторон его преследуют, хотят связать и лишить жизни. Не будучи поэтому в состоянии заниматься своим торговым делом, он с блуждающим взором бегал от людей, произнося бессмысленные слова. Домашние боялись того, что он в припадке безумия лишит себя жизни. Более всех обеспокоена была этой болезнью его жена, придумавшая, наконец, свозить его в Оптину пустынь. Прибыв в обитель, она объяснила старцу болезнь мужа и просила его помочь. Старец долго занимался с ним и из расспросов дознал, что главная причина болезни была его вражда и непокорность отцу, которую он таил в своем сердце. Старец долго убеждал купца оставить злобу и просить у отца прощения, доказывая ему, что только в таком случае он может надеяться на помощь Божию и избавиться от болезни. Больной сперва долго упорствовал, оправдывал себя, а отца обвинял, но наконец изъявил готовность исполнить все, что советовал ему старец. Старец исповедал его, и больной, пробыв в обители после принятия Святых Таин еще три дня, поехал домой к отцу совершенно здоровым. Теперь в душевном мире и спокойствии он смог заниматься в Москве своими торговыми делами, благодаря Бога и старца Илариона.Не одни нервные или душевнобольные получали при помощи Божией, от старца облегчение; старец оказывал помощь многим и в других состояниях и обстоятельствах жизни, когда обращавшиеся к старцу добросовестно исполняли полученные от него наставления.Последним искушением, попущенным Богом старцу, усовершению его терпения, была тяжкая, почти двухлетняя болезнь. В 1870 году здоровье старца ухудшилось, но, несмотря на это, он посещал все богослужения. Много трудов понес старец в этом новом мучительном испытании духовных сил его, усугубив тем самым уже и до того обильно им умноженные от Бога данные таланты. В своей болезни старец не о том просил Господа, "да взятием возмется искушение", но о том, да подаст ему Отец Небесный в сем искушении терпение. Врачей старец принимал, понуждаемый к тому лишь любовью к духовным своим детям, уступая их желанию и усердию, а также и потому, что, находя себя в обилии своего смирения много согрешившим пред Отцом своим Небесным, считал себя за то достойным понести и изреченное премудрым Сирахом наказание: согрешаяй пред Сотворшим его, впадет в руце врачу (Сир. 38, 15).С 5 марта 1870 года он уже не вставал, а 9-го был пострижен в схиму. Видевшие старца Илариона на предсмертном болезненном одре были свидетелями высоты его терпения, кротости и смирения, какой на земле и в мыслях не многие достигают. В течение болезни старец был два раза особорован святым елеем и часто приобщался Святых Христовых Таин, а с 17 августа, в последние 33 дня своей жизни, ежедневно освящался сим Таинством. За четыре недели преподобный предсказал свою кончину; это время старец провел, томясь день и ночь без сна и возможности какого-либо движения на кресле, ибо высоко поднявшаяся в груди вода уже не дозволяла ему принимать лежачее положение. До последних дней жизни старец не оставлял исполнения всех положенных в скиту келейных молитвенных правил, а равно и полного правила для причащающихся. 18 сентября /1 октября, выслушав в последний раз утреннее правило и приняв в первом часу утра Святые Таины, в шесть часов утра старец Иларион окончил свой многострадальный подвиг. Тихая, благодатно-мирная кончина последовала в полном сознании и твердой памяти. Преподобный выпрямился на кресле и, после нескольких замедленных вдохов, не озираясь ни направо, ни налево, предал Господу дух свой.В 1998 году 27 июня /10 июля святые мощи преподобного Илариона были обретены вместе с мощами других шести старцев и ныне покоятся с правой стороны в храме-усыпальнице Владимирской иконы Божией Матери.Преподобне отче наш Иларионе, моли Бога о нас! О нем см. ниже, на с. 370–371 настоящего издания.— Ред. ^ Череда, или чреда — порядок (расписание) служения священников. Чередной (чредной) иеромонах — служащий в свою чреду.— Ред. ^ Артос — хлеб, который особой молитвой освящается в день Святой Пасхи, затем в течение Светлой седмицы находится перед иконостасом, а в светлую субботу раздробляется и как святыня раздается верующим. Артос напоминает о пребывании с нами воскресшего Спасителя.— Ред. ^

Преподобный иеросхимонах Амвросий (Гренков)

День рождения — 23 ноября /6 декабря 1812Мирские именины — 23 ноября /6 декабряПостриг в мантию — 29 ноября /12 декабря 1842День тезоименитства — 7/20 декабряИерейская хиротония — 9/22 декабря 1845Постриг в схиму — 1846–1848Кончина (день памяти) — 10/23 октября 1891Обретение мощей — 27 июня /10 июля 1998Наиболее известный Оптинский старец — это преподобный Амвросий. Он стяжал огромную любовь русского народа, который стекался к его келлии со всех концов России. В назиданиях своих преподобный Амвросий учил приобретать смирение. Наставления часто делал в стихотворной, полушутливой форме. Старец поучал: "Мы должны жить на земле так, как колесо вертится,— чуть только одной точкой касается земли, а остальными непременно стремится вверх; а мы как заляжем на землю, так уже и встать не можем". Старец говорил: "Как жить? Жить не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение".Преподобный Амвросий многим благотворил. Деньги жертвователей он передавал нищим и убогим, вдовам и сиротам. Особую заботу он проявлял о больных женщинах, бедных и вдовах. Духовный опыт и необычайные дарования старца, его прозорливость и умение указать каждому удобный и верный путь ко спасению во Христе стяжали отцу Амвросию всероссийскую известность. Приезжали в Оптину пустынь и беседовали со старцем Ф. М. Достоевский, В. С. Соловьев и другие известные деятели русской культуры. В 1874 году в Оптину пустынь приехал философ и публицист К. Н. Леонтьев. Он познакомился со старцем Амвросием и с тех пор часто бывал в Оптиной. В 1887 году К. Н. Леонтьев снял при монастыре двухэтажный дом и работал в нем. Незадолго до смерти он принял монашеский постриг с именем Климент и по благословению своего духовного отца — старца Амвросия — переехал в Троице-Сергиеву Лавру. Главным письмоводителем старца был иеромонах Климент (Зедергольм), известный ученый, магистр греческой словесности. Он был сыном немецкого пастора, но принял Православие, монашеский постриг, священный сан и поселился в Оптиной пустыни. В 1887 году посетил Оптину пустынь и беседовал со старцем Амвросием великий князь Константин Константинович Романов, поэт, писавший стихи под псевдонимом "К. Р".. Посещали старца Амвросия историк и писатель М. П. Погодин, философ П. Д. Юркевич. Приезжали в Оптину поэты граф А. К. Толстой, А. М. Жемчужников, А. Н. Апухтин. Среди духовных чад отца Амвросия был граф А. П. Толстой (обер-прокурор Синода в 1856–1865 годах). Член Санкт-Петербургской Академии художеств Д. М. Болотов принял монашество и стал иеромонахом Даниилом; он основал в монастыре живописную мастерскую. Духовным другом и собеседником старца Амвросия был настоятель Калужской Тихоновой пустыни архимандрит Моисей (Красильников).Преподобному Амвросию Оптинскому обязана своим созданием Казанская Амвросиева Шамординская женская пустынь. В 1870–1880 годах старец участвовал в устройстве целого ряда монастырских женских общин, главным образом для неимущих женщин. Деньги на строительство были пожертвованы богатым московским купцом, чаеторговцем Перловым (владельцем всем известного "китайского чайного домика" на Мясницкой).Еще при жизни преподобного Амвросия в газетах появлялись статьи, повествующие об удивительном старце, а по смерти были изданы десятки книг с его жизнеописанием, воспоминаниями о нем духовных чад, паломников и учеников. Нельзя не упомянуть и о различных изданиях писем преподобного Амвросия к монашествующим и мирянам, где содержится множество ценных и полезных поучений, наставлений и назиданий.Вместо подробного жизнеописания старца, которому недостаточно было бы посвятить и нескольких томов, мы предлагаем здесь слово преподобного Никона Оптинского, сказанное 23 ноября 1912 года в день столетнего юбилея почившего старца [1]."Ныне мы празднуем 100-летний юбилей со дня рождения приснопамятного старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Амвросия. А потому весьма благовременным казалось бы воспомянуть о жизни и деятельности сего старца. Слава об этом великом во смирении своем старце, облеченном даром Святого Духа, распространялась при жизни его по всей православной России. И теперь еще память о нем свято чтится и живет в сердцах верующих, ибо память праведного с похвалами и в роде родов не изгладится [см.: Притч. 10, 7; Сир. 44, 7, 13]. Многие испытали на себе благодатную силу его святых молитв, старческих мудрых советов, которые часто изменяли все направление жизни человека, возрождали его духовно, подымали упавший дух и обращали его к Богу.Не возжигают светильника и не поставляют его под спудом, но на свещнице, да светит всем, иже в храмине суть (ср.: Мф. 5, 15), то есть в Церкви Христовой. Эти евангельские слова вполне приложимы к старцу отцу Амвросию, который бежал из мира, желая укрыться в пустыне, но, как верный раб Господа и достойный служитель слова, был поставлен на свещник старчества. И вот, чтобы живо представить себе эту высокую, светлую личность, побеседуем, насколько позволяет время и место, о том, как началась и текла жизнь батюшки отца Амвросия.Отец Амвросий по происхождению был сын причетника села Большие Липовцы Тамбовской губернии Михаила Гренкова. Родился он в 1812 году, в ноябре месяце. По метрическим книгам день его рождения значится 23 ноября. Но есть предположение, что родился он не 23, а 21 ноября, то есть на праздник Введения во храм Пресвятыя Богородицы. Во Святом Крещении был наречен Александром в честь благоверного князя Александра Невского. Детство и отрочество Александра протекли в большой семье, при строгой обстановке, в доме деда-священника. Александр был мальчиком резвым, общительным и имел очень впечатлительную натуру. Домашняя обстановка многочисленной семьи сельского пономаря, в которой прошли дошкольные годы мальчика, была сурова и бедна. Нужда и горе были хорошо знакомы будущему старцу и печальнику земли Русской. И очень возможно, что в это самое время зародилось в нежной, впечатлительной душе ребенка то чувство сострадания и любви к несчастным, обездоленным и скорбящим, каким отличался отец Амвросий всю свою жизнь.Но вот прошли ранние детские годы, и Александр, достигнув школьного возраста, был перемещен в Тамбовское Духовное училище, где жизнь его текла так же, как и в родной семье,— в труде и нищете. По окончании Духовного училища Александр Гренков поступил в Тамбовскую Духовную Семинарию для продолжения своего образования, где учился весьма хорошо, и в 1836 году, окончив курс, был удостоен звания студента.Многие дороги были открыты перед юношей, но он поступил учителем в Липецкое духовное училище. Проводя жизнь в должности учителя, Александр Михайлович Гренков сначала даже и не думал никогда поступать в монастырь. Но, по премудрым судьбам Промысла Божия, его постигла болезнь, и все почти отчаялись в его выздоровлении. И вот на болезненном одре он дал обещание идти в монастырь, если выздоровеет. Господь услышал его молитвы и поднял с одра болезни. Но враг спасения рода человеческого помешал сразу исполнить обещание. Целых четыре года Александр Михайлович пробыл еще в миру. Однако мысль о данном обещании и монашестве все чаще и чаще посещала его, и под влиянием ее он начал жить строже, внимательнее, и наконец намерение оставить мир и посвятить себя служению Богу в монашестве созрело.Для решения сего жизненного вопроса юный Александр Михайлович отправляется в село Троекурово к известному старцу Илариону (Фокину), который сразу сказал ему: "Иди прямо в Оптину",— и затем объяснил, почему в Оптину, а именно — из-за старчества, то есть чтобы он начал и проводил жизнь в монастыре под руководством старцев, ибо первоначально полученное направление при поступлении в монастырь кладет отпечаток на всю жизнь инока. И это направление в большинстве случаев не изменяется, хотя и бывают иногда, по временам, отклонения в сторону. Путь старческого окормления есть самый верный путь. О пользе старчества преподобный Иоанн Лествичник поучает, говоря: "Душа, имеющая доброго руководителя, удобно восходит на небо, хотя бы раньше и повинна была во многом зле" [2]. Как идущий по неизвестному пути без путеводителя легко может заблудиться, хотя бы сам он был очень умен, так и тот, кто по своей воле и разумению хочет пройти монашеский путь, легко погибнет, хотя бы и знал премудрость всего мира. Кроме того, в ответе старца Илариона можно усматривать то, что он предвидел будущее служение отца Амвросия на поприще старчества и потому прямо и указал ему Оптину, где тогда был старцем иеросхимонах Лев и его преемник отец Макарий.Получив такой совет, Александр Михайлович прямо отправился в Оптину и был принят в число братии пустыни 2 апреля 1840 года. Послушание ему назначили на кухне, помощником повара. После послушания на кухне он был переведен к старцу Льву в келейники для письмоводства, а после его блаженной кончины перешел к старцу Макарию. Пребывая у батюшки отца Макария в послушании, Александр Михайлович скоро был пострижен в монашество с именем Амвросий. Затем вскоре был посвящен в иеродиакона и, пробыв три года в сане иеродиакона, был посвящен во иеромонаха 9 декабря 1845 года.При поездке в Калугу для посвящения в иеромонаха отец Амвросий сильно простудился. Эта простуда окончательно подорвала и без того слабое здоровье отца Амвросия, и он всю свою жизнь, до смерти своей, нес тяжкий крест болезни. Но, по слову Писания, насколько внешний наш человек тлеет,— внутренний обновляется (ср.: 2 Кор. 4, 16). И, действительно, отец Амвросий обновляется духом, возрастая духовно под мудрым руководством старца Макария, который, наставляя своего ученика в иноческом благочестии, особенно старался насадить в нем смирение, без которого невозможно идти по пути нравственного совершенствования, ибо гордость и презорство [3] губят все труды и добродетели человека. С этой же целью отец Макарий делал ему нередко строгие выводы и подвергал различным испытаниям и лишениям, воспитывая в нем строгого подвижника нищеты, смирения, терпения, послушания и прочих иноческих добродетелей.Вся 19-летняя деятельность отца Макария прошла перед глазами отца Амвросия, который много почерпал из сего богатейшего источника старческой мудрости. Прежде всего он обращался к отцу Макарию по своим личным, духовным нуждам, с недоумениями и вопросами, открывая без утайки всю свою душу, все свои помыслы, и получал соответствующие указания и наставления. Затем, состоя письмоводителем старца, отец Амвросий нередко писал под диктовку отца Макария ответы на многочисленные получаемые им письма. А иногда и сам писал по указанию старца. Эта старческая переписка открыла весьма многое отцу Амвросию, а духовные ответы отца Макария обогатили его духовную и житейскую мудрость рассуждением. Участие в этой переписке ознакомило отца Амвросия самым основательным образом с человеческой душой, с ее тайными изгибами, с ее силами и немощами. Наконец, отец Амвросий видел приходивший к старцу Макарию народ и наблюдал людей самых различных общественных положений, душевных настроений, с самыми различными вопросами и запросами. Через это знакомился с русским православным народом и сам, будучи русским, полюбил этот народ настолько, что всецело отдал себя на духовное служение ему после блаженной кончины старца Макария, которая последовала 7 сентября 1860 года.Нелегко было отцу Амвросию при его телесных немощах согласиться принять на себя старчество. Но еще больше страшился он высоты сего духовного подвига, по своему смирению считая себя недостойным его, хотя вступал на это поприще уже умудренным духовною опытностью, полученною как непосредственно от наставлений старца Макария, так и от внимательного чтения слова Божия и святоотеческих творений. Он видел в старчестве величайший, ответственнейший подвиг, а в себе — полное бессилие и греховность. Но покорность воле Божией и любовь к страждущему человечеству заставила отца Амвросия согласиться принять на себя бремя старчества. Он утешал себя словами Апостола, что сила Божия в немощи совершается (ср.: 2 Кор. 12, 9) и что невозможное для человека становится возможным для благодати Божией (ср.: Мф. 19, 26; Мк. 10, 27; Лк. 18, 27). "Если с верою будут искать и принимать мои слова, то и через грешника получат пользу, а если без веры или с сомнением и испытанием, разбором слов и действий, то хотя бы праведен был, пользы быть не может",— так говорил отец Амвросий, повторяя слова отца Макария. В покорности воле Божией и уступая просьбам своих почитателей, отец Амвросий подъял на себя старческое иго, возвергнув печаль свою на Господа [ср.: Пс. 54, 23]. И отсюда начинается то святое и многоплодное служение старца отца Амвросия страждущему человечеству, как инокам, так и мирянам, то служение, которым он прославился по всей православной России.Отец Амвросий уже вышел на широту христианской любви и приобрел то милостивое сердце, в котором нетесно вместиться всему миру. Ему хотелось всякого утешить, обласкать, согреть теплым и сердечным участием и направить на стезю правды и благочестия. А смирение старца дозволяло всякому иметь доступ к нему. Народ с разных концов России шел бесконечными вереницами к смиренной старческой хибарке, будучи привлечен в Оптину еще при старцах Льве и Макарии. Русский народ чуток. Он понял чутьем своего сердца неподдельную любовь к нему старца Амвросия и стремился к нему, как к источнику, из которого почерпал силы для борьбы со скорбями и тяготою жизни, будучи обласкан и утешен евангельски простым, но мудрым и сердечным словом и наставлением.Отец Амвросий умел принять и утешить не только простой народ; его посещали весьма интеллигентные и даже ученые лица, как, например, Николай Васильевич Гоголь, Киреевский, Достоевский, Леонтьев и многие другие. Про отца Амвросия можно было сказать словами Священного Писания: Всем бых вся, да всяко некия спасу (1 Кор. 9, 22). Он имел ясное, твердое христианское мировоззрение, центром коего была мысль, что "настоящая жизнь есть не что иное, как приготовление к жизни будущей". А для получения ее необходимо понести различные скорби и болезни, по сказанному в слове Божием: Многими скорбьми подобает нам внити в Царствие Божие (Деян. 14, 22).Старческое служение батюшки Амвросия началось прежде всего с окормления братии Оптиной пустыни. Старец сильно любил обитель и ее питомцев. Каждый из братии поверял старцу свою душу. Все шли к нему по своим духовным нуждам и получали полное удовлетворение и успокоение. Слово старца всегда было ласково, любовно, но и властно. Нет возможности нарисовать полную картину отношений братии к старцу и старца к братии, но достаточно будет сказать, что вся пустынь жила им. Им поддерживался строй иноческой жизни, который насадили в Оптиной пустыни старцы Лев и Макарий при мудром содействии отца архимандрита Моисея. Отец Амвросий так же, как и его предшественники отец Лев и отец Макарий, напоминал собой великих древних старцев в их смиренной простоте и величии.Но служение старца не ограничивалось только Оптиной пустынью. Он знал, что в мире много алчущих и жаждущих Христова слова, любви и веры, а потому и любил, и отдал ему всю свою жизнь. Отец Амвросий шел в мир и проповедовал всей твари [см.: Мк. 16, 15]. К нему шли все труждающиеся и обремененные, и он успокаивал их (см.: Мф. 11, 28). К нему шли за исцелением недугов, не только душевных, но и телесных. Он жил для мира, он нес великое служение слова, хотя и материальные благотворения лились рекой. Не многие могут так отдаваться на служение ближним, как отдавался отец Амвросий. Он как бы совершенно забывал себя. Он не имел, казалось, и минуты покоя за весь день. С утра до позднего вечера продолжался прием посетителей. Каждый шел со своими нуждами и скорбями и просил выслушать его и дать ответ. Но при всем желании старца всех принять и обласкать не было никакой возможности. Многие жили, по неделям и месяцам ожидая приема. Чтобы удовлетворить многочисленных посетителей, просивших совета старца о всяких своих нуждах, душевных и телесных, старец по нескольку раз в день преподавал общее всем посетителям благословение, сперва на мужской, а потом и на женской половине. Большей частью подходил к каждому и уделял по нескольку секунд на краткие советы. Будучи облечен даром прозорливости, старец часто, не спрашивая человека, давал ему ответ на то, о чем тот хотел спросить. При этом нередко говорил в шутливом тоне или пословицами, кои были понятны лишь тем, к кому они относились.Редкий, весьма редкий монах может нести тяжкое бремя такого мирского учительства, какое нес батюшка Амвросий. Он не отвергал и грешных людей, и даже напротив, очень жалел их, сознавая, что нужно ненавидеть самый грех, а человека, недугующего грехом, пожалеть, как жалеют человека, недугующего телесною болезнью. Он верил в Божественную искру, неугасимо под покровом греха и порчи таящуюся во всякой душе человеческой, и старался в унылого грешника влить бодрость и решимость начать борьбу против душетленных страстей в надежде на помощь Божию. А добродетельных людей старец утверждал на пути благочестия, направлял их к нравственному совершенствованию. Он был одинаково дорог и бедному, и нищему, и жителю дворца, во всех пробуждая лучшие стороны души и всех возбуждая к одному — стремлению в Царство Небесное.Так жил и учил старец приходивших к нему. Но этим не исчерпывалась его духовная деятельность служения ближнему. Не все могли прийти или приехать к старцу, но, имея веру к нему, обращались к нему письменно. Эти письма получались десятками, если не сотнями. Таким образом, к трудам приема посетителей прибавлялся еще новый труд — труд старческой переписки. В письмах так же, как и при личном приеме, приходилось утешать в скорбях, наставлять на путь добродетели и разрешать жизненные вопросы. В письмах преподавалось то же старческое мудрое слово и наставление, растворенное благодатию Духа Святого. Эти письма могут служить для всех доказательством тех мудрых наставлений, коими питал отец Амвросий всех, обращавшихся к нему. Не распространяясь о них подробно, предоставляем желающим познакомиться с ними самим. Письма изданы пустынью уже в нескольких выпусках.Наконец, закончим наше краткое и убогое сказание о приснопамятном старце иеросхимонахе Амвросии словами надгробной речи Преосвященного Виталия: "Вознесем теплые молитвы ко Всевышнему о упокоении души преставившегося раба Божия иеросхимонаха Амвросия, да вселит его дух в лики праведных в Своих блаженных обителях". Будем просить и молитв старца, да ходатайствует и он своими молитвами пред Престолом Божиим о нашем спасении. Душе старца приятна будет наша молитва, если мы, подобно ему, будем утверждать свою жизнь на началах любви Христовой. Да престанут среди нас всякого рода пререкания и разделения и да царствует между нами единение во имя Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь".В 1890 году старец Амвросий прибыл в Шамордино. Здесь он разболелся и, несмотря на распоряжение правящего Калужского архиерея, уже не мог вернуться в родную обитель. 10/23 октября 1891 года преподобный Амвросий скончался в основанной им Шамординской обители. Тело преподобного при огромном стечении народа крестным ходом было перенесено в Оптину пустынь для погребения.Святые мощи старца были обретены 27 июня /10 июля 1998 года и в настоящее время почивают в Введенском соборе монастыря, в левом приделе, освященном в его память.Преподобне отче наш Амвросие, моли Бога о нас! Публ. по изд.: Преподобный Никон Оптинский: Жизнеописание и духовные наставления. М., 1998. С. 7–19.— Ред. ^ Ср.: Иоанн Лествичник, преподобный. Лествица. Слово 26-е: О рассуждении помыслов и страстей, и добродетелей. Гл. 236.— Ред. ^ Презорство — презрение, пренебрежение, непослушание, строптивость, надменность.— Ред. ^

Преподобный иеросхимонах Анатолий старший (Зерцалов)

День рождения — 24 марта /6 апреля 1824Мирские именины — 17/30 мартаПостриг в мантию — 17/30 ноября 1862День тезоименитства — 3/16 июляИерейская хиротония — 7/20 сентября 1870Постриг в схиму — 15/28 декабря 1893Кончина (день памяти) — 25 января /7 февраля 1894Обретение мощей — 27 июня /10 июля 1998Преподобный Анатолий (Алексей Моисеевич Копьев-Зерцалов) родился 24 марта 1824 года в селе Бобыли Калужской губернии Боровского уезда в семье диакона и в Святом Крещении был назван Алексеем, в честь святого Алексия человека Божия. Родители воспитывали сына в строгости и благочестии, надеясь, что со временем он выберет путь служения Богу.Мальчик рос тихим и кротким, горячо любил своих родителей, особенно мать, а родители с ранних лет учили его преданности воле Божией. С 5 лет Алексея стали обучать грамоте. Под руководством отца он освоил азбуку, Часослов и Псалтирь. Отец-диакон хотел, чтобы его сын пел и читал на клиросе, но слишком слабый голос мальчика препятствовал этому. В 8 лет он был определен в Боровское Духовное училище, а через 4 года — в Калужскую Духовную Семинарию. Учился он хорошо, старательно и закончил учебу третьим учеником; в Семинарии ему дали новую фамилию — Зерцалов. Желание его родителей, чтобы их сын стал монахом, стало теперь и его личным желанием. Тяга к монашеству была так сильна у юноши, что он не раз собирался тайно уйти к пустынножителям в брянские леса.Алексей поступил на службу в Казенную палату, начав жить на собственное жалованье, и здесь за свое благонравие и аккуратность по службе был также любим начальством. Неожиданно он вместе с двумя товарищами заболел чахоткой. Поскольку в те времена она считалась болезнью неизлечимой, то врачи не видели никакой надежды на выздоровление. Тогда Алексей дал обет Богу: в случае своего выздоровления, не откладывая, идти в монастырь. Товарищи его скоро умерли, а Алексей стал поправляться.В 1853 году Алексей был принят в число братии Оптиной пустыни, будучи 23 лет от роду, а старец Макарий сказал матери будущего инока: "Благословенна ты, добрая женщина, на такой хороший путь отпустила сына!".Алексей всей душой отдался под духовное руководительство преподобного Макария, который воспитывал его с особенной любовью. Старец вел Алексея суровой тропой иноческого подвига, не отнимая от него множество скорбей и искушений, выпавших на долю юного подвижника. Эти скорби создавали в усердном ученике старца доброе иноческое устроение и закаляли его дух в терпении.С первых лет пребывания в обители его жизнь была посвящена служению ближним. Когда он работал на кухне, у него не оставалось времени даже на сон, да и спал-то он здесь же, на дровах; а для уединенной молитвы он уходил далеко в лес. Внизу башни, где он жил в первое время, кололи дрова, и постоянные головные боли от стука топоров и недосыпания мучили юного послушника. Часто переводили Алексея из келлии в келлию, тем самым также испытывая его терпение. В тиши монашеской обители среди трудов, чтения святоотеческих творений и откровения помыслов перед старцем зачиналась и развивалась та духовная опытность, которая впоследствии поставила его рядом с великими Оптинскими старцами. Преподобный Макарий, видя в нем особенное расположение к молитвенному подвигу, сам стал обучать молодого инока молитве Иисусовой, однако за своей занятостью благословил Алексея кроме него обращаться за духовным наставлением и к преподобному Амвросию.Когда скончался старец Макарий (1860), Алексей горько оплакивал своего авву, но большим утешением в этой утрате было то, что у него остался другой наставник, отец Амвросий, с которым его еще более сблизило общее горе. Впоследствии отец Анатолий сам рассказывал о своих чувствах, которые он испытал при кончине старца Макария: "Как я чувствовал эту потерю, я не могу даже выразить, но вместе с тем, у меня на душе была Пасха — я боялся на минуту отойти от гроба и потерять свое радостное настроение, я ощущал сильное благоухание, и это очень утешало меня, грешного".В 1862 году послушник Алексей Зерцалов был пострижен в мантию с именем Анатолий. В 1866 году он был посвящен в сан иеродиакона. В 1870 году рукоположен в сан иеромонаха, а уже в следующем году был назначен настоятелем Спасо-Орловского монастыря с возведением в сан архимандрита. Но любовь к родной Оптиной и старцу Амвросию заставила его отказаться от почетного назначения.Со временем преподобный Амвросий стал посылать отца Анатолия в гостиницу для паломников утешать скорбящих, а когда счел его вполне созревшим для наставления других, то стал постепенно вводить его в старческий труд, готовя себе ближайшего сотрудника и помощника.Преподобные старцы, оказывая особенную любовь и заботу об отце Анатолии, вели его суровой тропой иноческого подвига, и много пришлось ему перенести скорбей и тягостей пустынного жития. Старцы же не отнимали от него этих скорбей, а напротив, обогащали ими с благой целью создать в нем доброе иноческое устроение и закалить его дух в терпении.Так, однажды в Оптину пустынь приехал Преосвященный Игнатий (Брянчанинов) и пожелал видеть и беседовать с тем из иноков, который опытно проходит святоотеческое учение об умной молитве. Ему указали на отца Анатолия, бывшего в то время иеродиаконом. Епископ дважды посылал за ним, но смиренный инок не спешил на зов. Наконец Преосвященный, встретившись с отцом Анатолием, заметил ему, что он удивлен тем, что в Оптиной есть такие гордые монахи. Тогда отец Анатолий спросил у старца, который сейчас же велел ему идти.Преосвященный принял его очень ласково, и они долго беседовали о разных духовных предметах. Прощаясь, Преосвященный сказал ему, что очень рад встретить такого образованного инока: и знакомого со светскими науками, и опытного в предметах духовных.Возвращаясь от Преосвященного, отец Анатолий встретил своего старца, шедшего из скита и окруженного толпой инокинь и других лиц. Старец спросил отца Анатолия: "Ну, что же тебе сказал владыка?". Отец Анатолий в простоте души все передал старцу. Тогда он начал при всех бить его палкой, говоря: "Ах ты, негодяй, что вообразил о себе, что он такой умный! Ведь Преосвященный из любезности сказал тебе так, а ты и уши развесил, думая, что это правда!". Со стыдом отошел от старца молодой иеродиакон, а старец сказал бывшим с ним лицам: "Ведь вот как не пробрать, он монах внимательный, умный, образованный и уважаемый людьми,— долго ли загордиться? Вот и надо было смирить его". Так мудрые наставники оберегали своих питомцев от пагубного самомнения.В 1874 году отец Анатолий был назначен братским духовником, благочинным скита, а затем и скитоначальником. Он принял свое назначение со смирением единственно из послушания своему старцу, к которому по-прежнему продолжал относиться с верой и покорностью; сделавшись начальником, он до конца жизни отца Амвросия не изменял своего обычая становиться перед ним на колени во время беседы. Одна особа приехала в Оптину; ее позвали к старцу. Когда она вошла в его келлию, то увидела стоявшего на коленях перед ним весьма представительного монаха, которого она не знала. Благословив приезжую и указав на монаха, старец сказал: "Рекомендую тебе, это — мой начальник". Особа эта была поражена смирением того и другого.С должностью начальника скита отец Анатолий принял на себя и должность духовника, и все касавшееся внешней и внутренней жизни скитского братства он предлагал на рассмотрение старца; когда требовалось сделать какому-нибудь брату выговор или наложить наказание, он прежде спрашивал, что и как сказать. Таким образом, монастырь и скит с их начальниками и старцами составляли единое стадо с единым пастырем.В своих новых должностях преподобный Анатолий был великим и самоотверженным тружеником. Ничто не ускользало от его взора, и он ревностно заботился о внешнем успокоении братии, стараясь получше устроить их жизнь с ее несложными, но строгими порядками. Для этого он внушал братии нести свое послушание с усердием и добросовестно. Так, однажды постом он сделал строгое внушение скитскому пекарю за то, что хлеб был испечен плохо; начальник пояснил ему при этом, как много огорчения доставила его небрежность истомленной постом и службами братии.Теперь, когда отец Анатолий был обременен различными делами, заботами и неизбежной суетой, душа его еще более искала отдыха и, испытывая голод духовный, стремилась подкрепить себя молитвой и чтением. Поэтому, когда выдавалась свободная минута, отец Анатолий спешил уйти в лес и там, где-нибудь в глуши, зримый одним Богом, питал свою душу богомыслием и молитвой.После открытия в 1884 году Шамординской Казанской Горской женской общины преподобный Амвросий, тяжелобольной, назначил туда духовником иеромонаха Анатолия. Преподобный Амвросий говорил шамординским сестрам: "Я редко беру вас к себе на беседу, потому что я за вас спокоен: вы с отцом Анатолием". Преподобный Анатолий имел необыкновенно милостивый, сострадательный характер. Если он узнавал о чьем-нибудь горе, то так волновался, что у него возникала сильная головная боль, а потом начинало болеть и сердце. 21 год отечески окормляя шамординских сестер, старец входил во все их нужды, как духовные, так и житейские; первым его вопросом всегда были слова: "У тебя все есть?".Смотря на иноческую жизнь как наиболее приспособленную для всецелого служения Господу, старец Анатолий при каждом случае пояснял сестрам высокое значение этой жизни и ее частностей. На общежитие он смотрел как на прекрасную школу для выработки смирения и терпения: "Общежитие умерщвляет страсти, а то в норе и змея тихо сидит. Если разных камней положить в мешок и трясти, то камни сделаются гладкими и круглыми, так и в общине монах сглаживается скорбями". Он говорил: "Дева, посвятившая себя Богу, должна всячески удаляться не только худых дел, но и мыслей; ее душа должна блестеть чистотою и предстать непорочною Жениху-Христу. Идя по монастырю, не размахивай руками, не гляди в окна, всем, кого встретишь, кланяйся, не ходи без дела по келлиям, сиди дома и будешь покойна. Если монах будет держаться келлии, то будет преуспевать в духовной жизни и молитве, а если он ходит по келлиям, то потеряет мир душевный и будет никуда не годным".Высоко славя иночество, он еще выше ценил старческое окормление (воспитание или руководство). Про себя он говорил, что дня не мог пробыть, чтобы не быть у старца и не открыть своих помыслов. "Откровение положено святыми отцами, чтоб легче спастись, так как откровение облегчает тяготу душевную, это я на себе испытал,— писал он одной своей ученице,— а страсти искоренять начинай с самоукорения, познания своих (а не сестринских) немощей, и считай себя достойною скорбей. Такая жизнь успокоит тебя". Пользу откровения, в частности, он определял в том, что оно развивает сознание и болезнование о своей греховности, от чего рождается столь необходимое для дела спасения смирение. "Люблю,— говорил старец,— тех, кто все откровенно говорит о себе. Враг не может ничего посеять там, где все открывается духовному отцу". Вообще о покаянии он говорил так: "Для покаяния не разбирай ни лица, которому приносишь покаяние, ни места, но во всем чистосердечно кайся и каждую минуту устремляй мысль на то, чтобы искренно покаяться. Если бы вы знали, что значит покаяние,— через него мы можем получить прощение грехов и сподобиться принять в себя Самого Господа! Если бы вы это понимали, то о том только бы и думали, как очистить свою душу".Увещевая нести все неприятное без ропота, он в назидание передавал рассказ об одной белёвской монахине. Жила там хорошей жизни схимонахиня, имевшая много скорбей. Когда она скончалась, то одна близкая ей монахиня пожелала знать ее загробную участь. После усиленной молитвы она увидела во сне умершую. Сидела она в великолепной комнате и необыкновенном свете, но сама была невесела. На вопрос, почему она, находясь в хорошем месте, невесела, та ответила: "Мне хорошо, но несравненно было бы лучше, если бы я видела Лице Божие, а этого мне нельзя. Я не несла скорбей без ропота, а чтобы видеть Лице Божие, нужно пронести крест скорбей без ропота".Поучая и наставляя свое стадо всем христианским и иноческим добродетелям, старец в то же время стремился более всего поддержать бодрость духа, чтобы в неудачах и поползновениях не впадали в уныние и отчаяние. Так, одна сестра, живя в монастыре и не видя в себе монашеского делания, пришла в уныние, думая, что все совершено ею напрасно. Старец писал ей: "Обратись к Матери Божией и говори Ей: "Ты, Владычице, привела меня в избранное Твое стадо, Ты и упаси меня. Ты могла Марию Египетскую спасти, ужели меня не сможешь?". Диаволу очень злобно, что он упустил тебя, свою жертву, и ты помни, что надеющийся на Господа, яко гора Сион, не подвижится вовек. Итак, оставь детское малодушие, дело идет серьезное — о душе твоей, о бесконечном Царстве… Все Небесные Силы смотрят, как ты борешься с князем мира сего, и умоляют Вседержителя помочь тебе. Ей, поможет, только не унывай,— близ Господь!". В другой раз писал он: "Воюй, воюй со своими страстишками,— будешь добр воин Христов. Не поддавайся злобе. Батюшка [Амвросий] заповедал всем обуреваемым ненавистью молиться за них (то есть за тех, кого ненавидишь), хотя бы для этого пришлось надломить надменное сердце. Помыслы борют очень многих, только смиренных не смеют тронуть. А мы смирения не имеем, вот и терпим бесчестие. В случае поползновения не смущайся, а спеши к Врачу, вопия: "Боже, сопричти мя разбойнику, блуднице и мытарю и спаси мя!". И ведай: пред Богом кающийся грешник любезнее, чем самомнящийся праведник,— и потому берегись осуждать! Отчаяние есть порождение гордости. Если ожидаешь от себя всего плохого, то никогда не отчаешься, а только смиришься и будешь мирно каяться".В обращении отец Анатолий был очень прост; весело, шутливо что-нибудь рассказывал, но в этих рассказах иногда очень метко обличал чьи-нибудь мысли или недостатки. Иногда любившим его сестрам было неприятно, что некоторые, не понимая старца, составляли себе о нем превратное понятие, но он отвечал на это: "Мне все равно, что обо мне подумают; правда превыше всего". Он был очень доверчив и, относясь сам ко всем просто, не подозревал ни в ком обмана. Старец Амвросий говорил про него: "Это израильтянин, в немже льсти несть" (Ин. 1, 47). Ко всем он имел самую искреннюю любовь, но особенно, конечно, он любил своих духовных детей, в которых он видел привязанность и преданность. Иногда ему говорили: "Батюшка, что вы ее покрываете, про нее говорят то и то, и это правда". Он отвечал: "Пусть говорят, что хотят, а я знаю ее душу". Когда он узнавал что-нибудь дурное о ком-либо из своих духовных детей, то он никогда не делал выговора, но ждал, когда сам человек сознается и раскается, и тут только делал строгие наставления. Он очень дорожил вниманием и усердием, оказываемыми ему, ценил услуги и людей, полезных делу. Очень внимательно относился к работам, которые ему дарили, и иногда говорил: "А вот я, хоть убей, так не сделаю!".О великой силе молитвы старца Анатолия свидетельствовал сам преподобный Амвросий: "Ему такая дана молитва и благодать, какая единому из тысячи дается". Сам пламенный делатель молитвы Иисусовой, отец Анатолий часто внушал приходящим к нему о необходимости постоянно творить ее и соблюдать при этом чистоту сердца; говорил о том, что истинная молитва должна рождаться не под впечатлением хорошего чтения и пения, а быть плодом великого труда, дерзновения и любви к Богу.О молитве он говорил: "Надо так молиться, чтобы между душой молящегося и Богом ничего не было и никого, а только Бог и душа. Когда молишься под впечатлением хорошего пения, это не есть еще истинная молитва".Преподобный Анатолий обладал всей полнотой даров Святого Духа: даром прозорливости и духовного рассуждения, исцеления душевных и телесных недугов. Несколькими словами, исполненными любви и духовного опыта, он умел утешить скорбящую душу, осторожно предупредить о грядущих испытаниях, подготовить к близкой смерти.Кончина преподобного Амвросия, последовавшая 10 октября 1891 года, так сильно переживалась преподобным Анатолием, что вскоре им овладел смертельный недуг, старец начал угасать. Потеря старца, с которым он в течение всей своей иноческой жизни был так тесно связан узами любви и преданности, лишение возможности в самые трудные и скорбные минуты утешить и поддержать унылых сестер шамординских причиняли самую жгучую скорбь его любящему сердцу. Некрепкий здоровьем, надорванным и без того суровой монашеской жизнью, 30 лет страдавший головными болями, отец Анатолий стал быстро слабеть. Задумчивый и грустный, он глубоко ощущал свое духовное сиротство и сам приближался к закату своей жизни.В конце 1892 года преподобный Анатолий ездил в Петербург и Кронштадт, где виделся с великим молитвенником земли Русской святым праведным Иоанном Кронштадтским и удостоился совместного с ним сослужения Божественной литургии. "Когда началась литургия,— рассказывал потом преподобный Варсонофий Оптинский,— отец Иоанн увидел, что с батюшкой отцом Анатолием служат два Ангела. Неизвестно, видел ли их сам батюшка отец Анатолий или нет, но отец Иоанн ясно видел". Сохранилось письмо святого праведного Иоанна Кронштадтского к преподобному Анатолию, в котором он молитвенно желает его выздоровления.Чувствуя большое недомогание, старец посоветовался с тамошними врачами, которые нашли у него слабость деятельности сердца и отек легких, предписав ему лечение Эмскими водами в Германии, но вскоре он должен был прекратить это лечение, так как у него стали опухать ноги и он не мог делать необходимых прогулок.В 1893 году преподобный Анатолий был тайно пострижен в схиму. С большим трудом он один раз вышел пройтись по лесу и, увидя издали монастырь, грустно произнес: "Прощай, Оптина!". Затем, посмотрев на вековые сосны, проговорил: "Сколько эти сосны переслушали звону, сколько они видели великих старцев, проходивших здесь!"...В последние три месяца он уже не вставал с кресла, страдания его были велики, иногда с ним делалась сильная икота, продолжавшаяся дня по три. В течение болезни старец часто приобщался Святых Таин у себя в келлии.До самых последних дней, пока только мог, он не переставал утешать своих духовных чад, как мирских, так и монашествующих разных обителей.25 января /7 февраля 1894 года после принятия Святых Таин он тихо отошел ко Господу и был погребен у стен Введенского собора рядом со своим любимым учителем и наставником.Его жизнь была всегда озарена светом веры, истинного послушания, смирения и молитвы — при помощи этих кормил он благополучно преплывал волны житейского моря и, сделавшись сам опытным кормчим, руководил и других к небесному пристанищу. И ныне, водворясь на небесах в сонме оптинских светил, продолжает служить яркой путеводной звездой к горнему миру, куда с ранней молодости стремилась чистая душа его и куда он всеми мерами старался привлекать своих духовных чад.Святые мощи преподобного Анатолия старшего были обретены 27 июня /10 июля 1998 года и в настоящее время находятся в храме-усыпальнице Владимирской иконы Божией Матери.Преподобне отче наш Анатолие, моли Бога о нас!

Преподобный схиархимандрит Исаакий I (Антимонов)