Напротив, ум и сердце должно занимать то упражнением в слове Божием, то молитвой и размышлением о духовных предметах; вообще главную и единственную заботу девственника должно составлять то, чтобы только угодить Богу (1Кор.7:32,34). Вот объем целомудрия девства!

Поелику всякая добродетель имеет свои возрасты в чистоте и возвышенности, то и целомудрие имеет различные степени совершенства, которые всякий, желающий хранить девство, должен знать, чтобы достигать высшей степени целомудрия. По словам св. Лествичника "начало непорочности - несоизволение на помысл и безмечтанные, по временам, извержения. Среднее состояние непорочности - естественные движения, при обилии яств, только без мечтаний и извержения происходящие. Совершенная же чистота - мертвенность тела по предварительном омертвении помыслов. Поистине блажен, кто приобрел совершенную нечувствительность ко всякому телу, цвету и красоте" (Леств.15:10,11).

Это уже состояние бесстрастия - высшая степень целомудрия, которого всякий девственник, по возможности, должен достигать. Высокий пример столь совершенного целомудрия можно видеть в св. Симеоне Христа ради юродивом. Он достиг высшей степени целомудрия - бесстрастия, так, что никогда не ощущал в себе вожделения, плоть его была мертва для ощущения похоти, как показывает следующий случай: однажды вбежал он, по своему юродству, в баню к женщинам. По выходе оттуда друг его Диакон спросил, как он там чувствовал себя? Божий человек сказал: "Как дерево среди дерев, так и я был в бане среди нагих женщин, не чувствовал, что имею тело, и не помышлял, что вошел к телам, но весь мой ум был занят Богомыслием" (Чет.Мин.21июля).

Свойства девства

Чтобы девство имело все свое достоинство и было угодно Богу,

1) Оно должно быть хранимо по желанию - удобнее упражняться в делах благочестия: посте, молитве и других, - для благоугождения Богу и получения Царства Небесного (Мф.19:12), для того, чтобы особенная привязанность к земному существу и чувственным удовольствиям не задерживала стремления духа к Богу, а не из пренебрежения к супружеской жизни и желания жить свободнее, беспечнее и т.п., иначе девство не будет иметь высокой цены.

2) Девство не имеет высокого нравственного достоинства, если оно будет просто естественным состоянием, как в младенчестве или в глубокой старости - вследствие охлаждения чувственного жара и омертвения плоти. Ибо что приобретается без подвига, без борьбы духа, что достается само собой - природой, то не имеет нравственного значения, потому что приобретается не по свободному желанию, расположению к чистоте, а вследствие обессиления природы. "Воздержных в старости не должно и называть воздержными (целомудренными), если они не жили воздержно в юности; такие не имеют награды, потому что не имели подвигов. Ибо тех только ожидает слава, которые перенесли славные подвиги", - говорит св. Исидор Пелусиот (Lib.2. Сар.31 de summo bono).

Целомудрие девства, как добродетель, должно быть плодом нравственных подвигов, борьбы духа с плотью в укрощении нечистых пожеланий, чувственных удовольствий, а не следствием насильственного умерщвления плоти каким-нибудь естественным способом, например, скопечеством или другими подобными средствами. Скопечество не только не составляет добродетели и недостойно награды, но даже преступно, как дело неестественное, вне порядка и законов природы. Скопечество противно и понятию целомудрия, которое состоит не в воздержании только от плотского союза, но преимущественно в обуздании похоти плоти, нечистых вожделений и помыслов в душе; а скопечеством не обуздывается похоть, пресекается только возможность обнаружить ее на деле. А от сего пламень чувственного вожделения, никогда не охладевая, еще более возгорается внутри, оскверняет и тело и душу, и делает вместилищем нечистоты, жилищем сатаны. "Бесплодную блудницу, - говорит один подвижник благочестия, - нельзя назвать целомудренной потому только, что она не рождает" (Илия Екдик. Доброт. Ч.4. 134.С.158).

То же должно сказать и о скопечестве.

Содержание, объем и предел обета нестяжательности

Добровольная нищета или нестяжательность состоит в отвержении мира и всего земного, и по духу Евангельскому есть жизнь распятая для мира. Инок должен быть подобен распятому на кресте, который в предсмертных томлениях не желает уже ничего временного, не заботится о земном, а помышляет только о вечном. Так и монах, отрекшись от мира и дав обет добровольной нищеты и нестяжательности, не только не должен ничего земного приобретать, но и желать и заботиться о мирском. Посему отречение от мира и нищета должны простираться и на внешнее и на внутреннее состояние монаха. По словам Аввы Пафнутия, египетского подвижника, "нищета и отвержение мира - троякого рода: по телу, когда человек пренебрегает всеми, без изъятия, благами мира; по нравам, когда оставляет прежние пороки, страсти душевные и плотские; по уму, когда мысль, оставляя все настоящее и видимое, созерцает только будущее, и вожделевает невидимого" (Cassian.collat III.С.6).

1) Отвержение мира по телу или внешняя нищета, по учению Василия Великого (Простран. прав. отв. на вопр.8 с.276 в слав.изд.), состоит в совершенном отречении от мира, т.е. в оставлении имения, занятий мирскими делами, мирских почестей и званий, родственников, всех связей с мирскими людьми и места жительства в мирском обществе (отсюда - удаление в монастырь - в общежитие, или уединенное пустынножительство).

Последние два рода вещей монах должен вовсе оставить и пользоваться только необходимым. Но у монаха, как человека слабого, больного по причине расстройства грехом человеческой природы, много может быть различных нужд, удовлетворения которых требует иногда действительная немощь, а часто и болезненная прихоть. Посему, восстановляя нравственное здравие расстроенной грехом природы своей, монах должен мало помалу сокращать число нужд своих, должен приучать себя как можно менее иметь нужды в земных благах, и заранее добровольно расставаться с тем, что рано или поздно против воли нашей отнимет у нас смерть, чтобы разлучение с ними при смерти не было соединено со скорбью души, и сердце не осталось с ними на земле по привязанности к ним, по словам Спасителя: идеже есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше (Мф.6:21). Ибо житейские нужды наши суть узы, привязывающие нас к земле. По своей прихоти желая больших удобств в жизни, мы через то умножаем наши нужды, а нужды умножают нашу зависимость от земного, нашу привязанность к земному, наши слабости. Ибо употребление земных благ возбуждает и усиливает похотение, а через то растут страсти, которые не иначе могут быть умерщвлены, как только посредством добровольного лишения удовольствий и выгод житейских. Посему-то и должно не только не искать больших удобств, но приучать себя к лишению различных выгод в жизни и позволять себе пользоваться только вещами необходимыми для удовлетворения существенных потребностей, без чего невозможно было бы жить на земле. Число вещей, служащих для удовлетворения необходимым нуждам нашей земной жизни, Апостол Павел ограничивает только пищею и одеждою: имеюще пищу и одеяние, сими довольны будем (1Тим.6:8). Но и сих вещей должно желать и искать не для удовольствия и прихоти, а только для сохранения жизни и здоровья. Вообще должно пользоваться ими с мудрою умеренностью, которая никогда не должна выступать за пределы действительной необходимости; пользоваться так, чтобы земные блага, которые человек употребляет в свою пользу, служили как бы ступенями для восхождения к Подателю оных, напоминали о благости Божией, и таким образом возбуждали в человеке любовь и благодарность к Отцу Небесному.

Посему необходимым, неизменным правилом касательно внешней нищеты для монаха должно быть следующее: по отречении от мира не только не приобретать и не иметь у себя ничего такого, в чем нет необходимой нужды в настоящее время, но, по возможности, более и более ограничивать и самые необходимые потребности жизни. Вот общее правило, от исполнения которого монах никогда не должен уклоняться. По сему общему правилу строго поступали все св. подвижники всех времен и на основании оного предписывали частные правила для монахов касательно нестяжательности. "Отцы, - говорит прп. Кассиан, - относили к числу житейских забот и попечений все то, что превышает необходимость ежедневного пропитания нашего и непременные потребности тела; так, например, когда стараемся всеми мерами приобрести два или три солида (золотые монеты), между тем как и один был бы достаточен для наших нужд; когда заботимся о стяжании трех или четырех одежд, между тем как для употребления днем и ночью довольно было бы двух; или когда бы для жительства достаточна была одна или по крайней мере две келий, увлекаясь житейской гордостью и пышностью, стараемся строить четыре или пять, и притом великолепные и обширные без всякой надобности" (Collat.IX.С.5).