Письмо 76 (80). К Афанасию, архиепископу Александрийскому

Просит его, как единственную надежду бедствующей Церкви, не оставлять своими молитвами и письмами, особенно же изъявляет желание с ним видеться. (Писано в 371 или в начале 372 г.)

В какой мере распространяются недуги в Церквах, в такой же и мы все обращаемся к твоему совершенству, уверенные, что нам остается одно утешение в бедах — твое покровительство. Кто, хотя сколько-нибудь, по слуху или по опыту, знает твое совершенство, все равно уверены, что ты спасешь нас от этой страшной непогоды и силою молитв, и нужными сведениями, как придумать в делах наилучшее. Поэтому не переставай и молиться о душах наших, и ободрять нас письмами. Если бы знал ты, какая польза от твоих писем, то никак не преминул бы ни одного представившегося случая писать к нам. А если бы при содействии твоих молитв удостоились мы увидеть тебя и насладиться тех благ, какими ты преисполнен, и к сказанию о нашей жизни присовокупить свидание с твоей подлинно великою и апостольскою душою, то, без сомнения, заключили бы о себе, что, по Божию человеколюбию, приобрели мы утешение, вознаграждающее за все скорби, какие претерпели в целой жизни своей.

Письмо 77 (81). К Иннокентию, епископу

Отрекаясь по смерти Иннокентия принять на себя попечение о Церкви его, предлагает ему в преемники одного пресвитера и обещает прислать его вместо другого, которого просил сам Иннокентий. (Писано в 372 г.)

Сколько рад я был, получив письмо любви твоей, столько же опечалился, что наложил ты на меня бремя заботы, превышающей силы мои. Ибо как буду в состоянии из такого отдаления с успехом распорядиться таким множеством дел? Пока Церковь имеет еще вас, она покоится как на собственных своих опорах. А если Господь строит что-нибудь о вашей жизни, то кого равночестного вам здесь могу послать для попечения о братии? Чего требовал ты в письме, это дело прекрасное и благоразумное: желаешь при жизни знать, кто будет по тебе управлять избранным стадом Господним; и блаженный Моисей желал знать это и узнал. Но поелику город велик и знатен и труд твой пресловут у многих, времена же трудные; по причине непрестанных бурь и волнений, воздвигающихся на Церковь, потребен кормчий сильный, то почел я небезопасным для души своей распорядиться сим делом неосмотрительно, особливо припоминая писанное тобою, что станешь против меня пред Господом и будешь судиться со мною за нерадение о Церквах. Итак, чтобы не вступить с тобою в суд, а лучше найти в тебе сообщника к оправданию моему пред Христом, обозрев весь сонм городских пресвитеров, избрал я честнейший сосуд, воспитанника блаженного Гермогена, который на Великом Соборе написал великое и непререкаемое исповедание веры, много уже лет пресвитерствующего в Церкви, постоянного нравом, сведущего в церковных правилах, строгого в вере, доныне пребывающего в воздержании и подвижничестве, хотя непрерывность суровой его жизни измождила уже тело его; человека бедного, у которого нет никаких прибытков в этом мире, почему и хлеба не имеет в достатке, но трудами рук, вместе с братиями, с ним живущими, добывает пропитание. Его-то решаюсь послать. Итак, если нужен тебе такой человек, а не другой кто моложе летами и годный только для одного — чтобы послать куда и исправить житейские потребы, то благоволи скорее написать при первом случае, чтобы выслал я к тебе сего мужа, подлинно Божия избранника, способного к делу, почтенного для собеседующих с ним и с кротостию вразумляющего противомыслящих. Я мог бы послать его и теперь. Но поелику сам ты предварительно требовал себе человека, хотя в других отношениях прекрасного и мне любезного, но в сравнении с упомянутым теперь мужем во многом недостаточного, то рассудил я открыть тебе свою мысль, чтобы, если нужен тебе такой человек, или прислал ты кого из братии взять его с собою около поста, или написал ко мне, когда некому у тебя принять на себя труд совершить к нам путешествие.

Письмо 78 (82). К Афанасию, архиепископу Александрийскому

Просит написать общее послание ко всем епископам, желающим единения, и, если подозревает их, прислать оное к св. Василию. (Писано в 371 или в начале 372 г.)

Когда обращаем внимание на дела и видим затруднения, которыми всякое доброе действие, как бы какими узами задерживаемое, останавливается, тогда приходим о себе в совершенное отчаяние. А когда обратим опять взор на твое священнолепие и рассудим, что Господь соблюл нам тебя врачом церковных недугов, тогда возвращаем себе рассудок и из глубокого отчаяния восстаем к надежде лучшего. Расслабевает вся Церковь, как небезызвестно и твоему благоразумию; и, конечно, как бы с высокого какого стражбища созерцающим умом своим видишь ты, где что ни делается; видишь, что, как среди моря, при великом числе вместе плывущих, от сильного волнения все вдруг сталкиваются друг с другом — и кораблекрушение постигает частию от внешней причины, приводящей море в сильное движение, а частию от смятения пловцов, которые друг на друга напирают и друг друга теснят... Но достаточно и того, если остановим слово на сем подобии, потому что твоя мудрость и не требует большего, а положение дел не дозволяет нам говорить смело. И кто же для этого будет надежным кормчим? На кого можно положиться, что пробудит Господа, да запретит ветру и морю (см.: Мф. 8, 26)? На кого другого, кроме потрудившегося с детства в подвигах за благочестие? Итак, поелику ныне все, сколько есть нас здравых по вере, искренно стремятся к общению и единению с единомыслящими, то смело обращаемся с прошением к твоему незлобию: напиши всем нам одно послание, в котором бы заключался совет — что нам делать. Ибо так хотят, чтобы тобою положено было начало сих общительных бесед. А поелику, может быть, по воспоминанию о прошедшем, кажутся они тебе подозрительными, то поступи так, боголюбивейший отец: письма к епископам перешли ко мне или чрез кого-либо из верных тебе, или чрез брата Дорофея, нашего содиакона: и я, взяв их, не прежде отдам, как получив от них ответы. А если не так, то грешен буду к тебе вся дни (Быт. 43, 9) жизни моей. Без сомнения же, не больше надлежало страшиться тому, кто первоначально сказал сие отцу своему, сколько страшно теперь мне, который говорю это тебе — духовному отцу. Если же ни под каким видом не соглашаешься на сие, то по крайней мере не обвиняй меня за это служение как приступившего к сему ходатайству и посредству без коварства и хитрости, потому только, что желаю мира и взаимного единения между нами, единомудрствующими о Господе.

Письмо 79 (83). К чиновнику, облагающему податями

Просит его облегчить бедствия Каппадокии и уменьшить подати с имения одного друга в окрестностях Хаманины. (Писано в 372 г.)