Господь, преподавая спасительную веру ученикам, к Отцу и Сыну присоединяет и Святаго Духа. Утверждаем же, что Дух, будучи однажды соединен, во всем имеет единение; потому что не в одном чем-нибудь поставляется в единый ряд, во всем же другом отделяется, а напротив того, сила Духа приемлется вместе с Отцем и Сыном и в той животворящей силе, которою естество наше из тленной жизни преобразуется в бессмертие, равно и во многом другом, возьмем ли, например, понятия благости, святости, вечности, премудрости, правоты, владычественности, могущества и везде, во всех именованиях, взятых в превосходнейшем смысле, Дух не отлучен от Отца и Сына. Посему почитаю прекрасным делом думать, что Дух, соединяемый с Отцем и Сыном в стольких возвышенных и боголепных понятиях, ни в чем не отделим от Них. Ибо в именованиях, какие мысленно прилагаем к Божию естеству, не знаю никакой разности относительно к лучшему или худшему, так что позволительна ли была бы мысль уступить Духу общение в том, что в именованиях есть низшего, и признать Его недостойным того, что в них есть превосходнейшего? Все боголепные понятия и именования равночестны между собою в том отношении, что нимало не разногласят в означении подлежащего. Ибо нельзя сказать, что к иному какому подлежащему ведет мысль нашу наименование благого, а к иному наименование премудрого, сильного и праведного; но во всех именованиях, сколько ни произнесешь их, означаемое одно. Произнесешь ли слово «Бог», укажешь на Того же самого, Кого разумел под прочими именованиями. Если же все именования, прилагаемые к Божию естеству, что касается до означения ими подлежащего, одни с другими равносильны и, выражая собою то или другое, приводят мысль нашу к одному и тому же, то какое основание, уступая Духу общение со Отцем и Сыном в других именованиях, исключать Его из одного Божества? Ибо, по всей необходимости, должно или в сем именовании приписать Ему общение, или не уступать общения в прочих именованиях. Если тех наименований достоин Дух, то, без сомнения, не недостоин и сего.

А если, как говорят они, Дух ниже того, чтобы со Отцем и Сыном иметь общение в именовании — «Божество», то не достоин Он общения и в каком-либо другом из боголепных имен. Ибо если рассмотреть и сличить между собою именования по значительности, какую представляем себе в каждом, то найдется, что они ничем не ниже именования «Бог». Доказательством же этому служит, что именем «бог» называется многое и низкое; лучше же сказать, Божественное Писание не отказывается даже сим именем одинаково именовать различные между собою предметы, например когда идолов называет именем «бог». Ибо говорит: бози, иже небесе и земли не сотвориша, да будут взяты и брошены под землю (см.: Иер. 10, 11). И еще сказано: вси бози язык бесове (Пс. 95, 5). И чревовещательница, волшебством своим вызывавшая Саулу души, о тех душах, которые требовалось вызывать, говорит: видех боги (ср.: 1 Цар. 28, 13). Да и о Валааме, который был птицегадатель и волхв, как говорит Писание, в руке носящий волхвования (см.: Чис. 22, 7), и чрез наблюдение полета птиц преуспел в демонском учении, в Писании повествуется, что он советовался с Богом (см.: Чис. 23, 4). И из Божественных Писаний можно собрать и представить много таких доказательств, что имя «бог» ничем не выше прочих боголепных именований, когда, как выше сказано, находим, что оно одинаково употребляется о предметах различных. Но знаем из Писания, что имена — «святый», «нетленный», «правый», «благий» — нигде не даются предметам недостойным. Итак, ежели не прекословят, что в именованиях, благочестно употребляемых по преимуществу в одном Божием естестве, Святый Дух имеет общение с Сыном и Отцем, то какое основание утверждать, что не имеет Он общения в том одном именовании, в котором, как показано, по какому-то подобоименному словоупотреблению участвуют и демоны и идолы?

Но говорят: сие наименование указывает на естество; а естество Духа не имеет общности с Отцем и Сыном, а потому Он не участвует в общении с Ними по сему имени. Итак, пусть докажут, почему дознали они разность естества. Если бы естество Божие могло быть познаваемо само в себе и если бы из чего-либо видимого можно было бы найти, что Ему свойственно и что чуждо, то, без сомнения, не имели бы мы нужды в других каких-либо словах или знаках к уразумению искомого. Поелику же естество сие выше того, чтобы уразуметь искомое, а что недоступно нашему ведению, о том заключаем по некоторым знакам, то в исследовании Божия естества, по всей необходимости, должны мы руководствоваться Божиими действованиями. Итак, если увидим, что действования, примечаемые у Отца, Сына и Святаго Духа, различны между собою, то по инаковости действований заключим, что и действующие естества различны. Ибо невозможно, чтобы далекие друг от друга по естеству согласовались между собою в роде действований: огонь не прохлаждает, лед не греет, но вместе с разностию естеств разнствуют между собою и их действования. Если же уразумеем, что действование Отца, Сына и Духа ничем не различается и не разнится, то по тождеству действования необходимо заключить о единстве естества.

Освящает, животворит, просвещает, утешает и все подобное производит одинаково Отец и Сын и Дух Святый. И никто да не приписывает власть освящения исключительно действованию Духа, слыша, что Спаситель в Евангелии говорит Отцу об учениках: Отче! святи их во имя Твое (ср.: Ин. 17, 11, 17). А также и все прочее равно Отцем и Сыном и Духом Святым действуется в достойных: всякая благодать и сила, путеводство, жизнь, утешение, преложение в бессмертие, возведение в свободу и ежели есть другое какое благо, нисходящее на нас. Домостроительство же о нас, и в разумной, и в чувственной твари, если по дознаваемому нами надобно сколько-нибудь заключать и о том, что выше нашего познания, и оно поставлено не вне действования и силы Святаго Духа, тогда как каждый приобщается пользы по собственному своему достоинству и по мере нужды. Ибо хотя непостижимы для нашего чувства и порядок, и управление того, что выше нашей природы, однако же, выводя следствие из дознанного нами, с гораздо большим основанием может иной заключать, что сила Духа действенна и в превышеестественном, нежели отчуждать Его от домостроительства в этом. Кто утверждает последнее, тот произносит чистую и нелепую хулу, не доказывая сей нелепости никаким рассуждением. А кто соглашается, что и превысшее нас домостроительствуется силою Духа, так же, как силою Отца и Сына, тот утверждает сие, опираясь на ясное доказательство, заимствованное из собственной своей жизни. Итак, тождество действований в Отце, Сыне и Духе Святом ясно доказывает неразнственность естества. Почему если именованием Божества означается и естество, то общность сущности показывает, что наименование сие в собственном смысле прилично и Святому Духу.

Но не знаю, почему эти люди, готовые все доказывать, наименование Божества обращают в доказательство естества, как будто не знают из Писания, что естество не бывает чем-то жалуемым. Но Моисей произведен был в бога египтянам, как сказал ему вещавший им: дах тя бога фараону (Исх. 7, 1). Итак, наименование сие служит доказательством некоей силы тайнозрения, или действования. А Божие естество в отношении к тому, что оно само в себе, при всех промышляемых именованиях, как я рассуждаю, остается невыразимым. Ибо, познав Благодетеля, Судию Благаго, Праведного, и все, сему подобное, изучили мы разность действований, но чрез сие уразумение действований нимало еще не можем познать самое естество Действующего. Ибо когда составит кто понятие о каждом из сих именований и о самом естестве, которому даются именования, тогда не одно и то же понятие составлено им будет и об имени, и об естестве; а в вещах, о которых понятия инаковы, и естество различно. Итак, иное нечто есть сущность, к выражению которой и слово еще не найдено, и инаковое значение именований, какие даются сущности по какому-либо действованию, или достоинству.

Посему по общности именований находим, что никакой нет разности в действованиях, но и на то, что есть различие по естеству, не встречаем никакого ясного доказательства, потому что, как сказано, тождество действований заставляет подразумевать общность естества. Итак, будет ли Божество именованием действования, утверждаем, что как одно действование Отца, Сына и Святаго Духа, так и едино Божество, или имя Божества, согласно с мнением многих, указывает на естество, то, поелику не находим никакого различия в естестве, непогрешительно определяем, что Святая Троица — единое Божество.

Письмо 182 (190). К Амфилохию, епископу Иконийскому

Предлагает ему советы о постановлении епископов в Исаврийской Церкви; извещает, что по приказу Амфилохия имел разговор с Георгием и писал к Уалерию; уведомляет о делах Церкви Нисской; пересказывает Филоново мнение о манне; приводит свидетельство Писания о колесницах фараоновых; извещает о получении общительного письма от Симпия и пересылает к Амфилохию ответ свой на оное. (Писано в 374 г.)

Сообразно со своею рачительностию и со своим усердием, которые всегда хвалю в тебе, позаботился ты и о Церкви Исаврийской. А что разделить сие попечение между большим числом епископов полезнее было для целого, это, думаю, всякому явно само собою. Не укрылось сие и от твоего благоразумия, как сам ты прекрасно заметил это, так дал о том знать и мне. Поелику же нелегко найти людей достойных, то, когда, с одной стороны, множеством епископов хотим снискать уважение и сделать, чтобы Церковь Божия, при большем их числе, управлялась строже, а с другой — неблагоискусностию призываемых доведем неприметным образом учение до унижения, тогда не приучим ли народ к холодности? Ибо и сам знаешь, что каковы настоятели, таковы большею частию бывают обыкновенно и подначальные. Поэтому, может быть, лучше предстоятелем города, если только это удобно, поставить кого-либо одного, только человека испытанного, и распоряжение частными делами возложить на его ответственность; если только он Божий слуга, делатель непостыдный, не иский своея пользы, но многих, да спасутся (1 Кор. 10, 33). А он, как скоро увидит, что для понесения забот сих собственные его силы недостаточны, сам присоединит к себе делателей для жатвы. Посему если найдем такого человека, то признаюсь, что один стоит многих и что таким образом устроить попечение о душах и для Церквей полезнее, и для нас безопаснее. Если же неудобно, то позаботимся сперва дать предстоятелей малым городам и селениям, которые издревле имеют у себя епископский престол, и тогда уже поставим предстоятеля главному городу, чтобы новопоставленный не был нам впоследствии препятствием к сим распоряжениям и чтобы не начать нам тотчас домашней брани, потому что он захочет начальствовать над многими и не станет соглашаться на рукоположение епископов. А ежели и сие трудно и время того не дозволяет, то да постарается твое благоразумие о том, чтобы строго отделен был Исаврийскому епископу собственный его округ и он рукополагал некоторых только сопредельных. Прочее же да будет предоставлено нам, чтобы в удобное время могли мы всем прочим местам дать епископов, каких сами признаем более способными, подвергнув их сперва долгому испытанию.

Спрашивал я Георгия, как приказывало твое богочестие, и он отвечал то же, что сообщило и твое благоговение; и в рассуждении сего нам необходимо остаться в покое, возвергнув на Господа попечение о доме. Ибо уповаю на Святаго Бога, что даст разум, как и иным способом избавиться нам от нужд и предуготовить себе беспечальную жизнь. Если же неугодно сие, сам соблаговоли прислать ко мне записку с означением, о каком преимуществе надобно приложить нам старание; и тогда начну просить о сей милости каждого из сильных друзей — или даром, или за умеренную цену — как Господь наставит меня на путь.

Писал я брату Уалерию, как дал ты приказание.

Дела Нисской Церкви в таком же положении, в каком оставлены были твоим богочестием, и при содействии твоих молитв более и более поправляются. Отделившиеся тогда от нас частию отбыли ко Двору, а частию остаются, ожидая оттуда слуха. Но Господь силен соделать и надежды последних напрасными, и возвращение первых невозможным.

Филон, толкуя слово «манна», приписал ей (как сам узнал это из какого-то иудейского предания) такое качество, что она изменялась по представлению вкушающего; и хотя сама по себе была как пшено, сваренное в меду, однако же заменяла собою и хлеб, и мясо (притом или мясо птичье, или мясо животных, живущих на суше), и овощи (и сии опять по желанию каждого), и рыбу, так что во вкусе вкушающего вполне соблюдалось то, чем отличается качество каждого рода пищи.