На рассвете, когда просыпаюсь, к Тебе летят первые мысли мои; первое движение души - дотянуться до улыбки Твоей; первый мой шепот - имя Твое; первое изумление - Ты рядом.

Как младенец, увидевший страшный сон, спешит укрыться в объятиях матери и радуется, что сон не разлучил его с ней, так я, пробудившись, спешу в объятие Твое, радуясь, что странствия во сне не разлучили меня с Тобой.

Как нелюбезен я с Тобой, Любовь моя! Стыд съедает меня за нелюбезность мою к Тебе. Ни на миг не оставляешь Ты меня, я же часами странствую по снам моим без Тебя. Потому кляну я сновидения и сон свои и восхищаюсь Силами Небесными, ни днем ни ночью не сводящими с Тебя очей.

Сон утомляет - Ты приносишь покой и отдых. Не будет покоя уставшему без созерцания Тебя, ни утешения скорбящему без беседы с Тобой, ни здоровья больному без касания десницы Твоей, ни очищения нечистому без омовения в свете Твоем.

Спешу в храм Твой улицами пустынными, спешу и не встречаю никого на пути своем. Все спят и в снах своих мучаются от разлуки с Тобой, а Ты сидишь у каждой постели и ждешь, пока души вернутся из дальних скитаний.

Стыд съедает меня, Любовь моя, за нелюбезность к Тебе душ человеческих, что так надолго покидают источник жизни своей.

Звери лесные проснулись на заре, и Ты стоишь рядом с ними и пасешь их. Думают звери о пище, о пище думают они утром ранним, так же как и я, но знаю, что Тобой лишь могу утолить голод свой.

Пустынными улицами на рассвете спешу я, славы Твоей взыскуя. Слышу муэдзина, на башне кричащего, слышу колокола, в храм зовущие. И возношусь мыслями и смотрю с высоты на землю, чтобы видеть, много ли чад человеческих отказалось от скитаний безумных и встретило Сущего, далекого от безумства сна.

Проснулись в кельях и пещерах святые отшельники и беседуют с Тобой. Встали те, чьи души никогда не ложатся, но, как свечи горящие, день и ночь прямо стоят пред Тобой.

Благослови, Господи, всех молитвенников и отшельников, жизнью своею, словно ладаном, кадящих землю сонную.

Многие тысячи душ на рассвете с телом расстаются. И когда родится солнце, загорится оно свечой поминальной над множеством умерших.

И смотрю на Тебя, Любовь моя, как склоняешься Ты над тысячами умирающих и ждешь, что призовут они имя Твое. И слышишь, как каются некоторые за всю жизнь свою и вопиют к Тебе о помощи.

Благослови, Господи, всех кающихся на одре смертном и отзовись на зов их.

Пустынными улицами спешу, Слава моя, и вхожу в храм Твой, чтобы петь Тебе величание. И один в храме стою, Тобою и Ангелами Твоими наполненном. И на колени падаю и молюсь в слезах: пробуди к Себе, Господи Небодержец, все души спящие братьев моих и народа моего!

Отяжелели и ослабели души грешников и опустились до границ адовых. О Любовь, вечно бодрствующая, пробуди их прежде, чем смерть столкнет их в сон беспробудный, вечный, в сон страшный, который не осенит свет лица Твоего.

77. Господи Лучезарный, помоги мне чистотою Своей

В полдень к озеру приходят дети и купаются в воде озерной и в свете солнечном. Господи, вся природа невинностью восхищается. Рабы изможденные и измученные, солнце и озеро, преображаются в присутствии детей. Преображается озеро в величественный храм Божий, когда дети входят в него, первосвященник-солнце приходит в волнение, когда лучи его перекрещиваются с лучами детских душ.

«Пустите детей приходить ко мне»,- шепчет вся природа,- и вы поймете, что и я - дитя. С разорителями своими и я разорителем становлюсь, с детьми же и я дитя. Бездушным я кажусь бездушной, для святителей я - алтарь. Кто ищет во мне зверя, тем шлю навстречу зверя, кто ищет во мне Бога - явлю Его. Грешники убийцей меня именуют, праведники - жертвенником. Только невинности открываюсь я невинностью, и только детям Божиим как дитя Божие.