- Надо помнить, что исповедь, которую мы произносим в храме,- это верхушка айсберга. Если эта исповедь - это все и ею все ограничивается, можно сказать, что у нас ничего нет. Не было исповеди на самом деле. Есть только благодать Божия, которая вопреки нашему неразумию и безрассудству все-таки действует. У нас есть намерение каяться, но оно формально, оно сухо и безжизненно. Это как та смоковница, которая если и принесет какие-то плоды, то с великим трудом.

Можно даже так сказать: наша исповедь в другое время готовится и в другое время совершается, по крайней мере, начинается. Когда мы, зная, что завтра пойдем в храм и будем исповедоваться, садимся и разбираемся в своей жизни; когда задумываемся о том, почему за это время столько раз осуждали людей; что, осуждая других, возвышаем себя и, вместо того чтоб заниматься собственными грехами, оправдываем себя или даже находим для себя в этом осуждении какое-то удовольствие; когда понимаем, что, осуждая других, мы лишаемся благодати Божией, и когда мы говорим: "Господи, помоги, иначе сколько я еще буду убивать свою душу!", то после этого придем на исповедь с покаянием: "Без числа осуждая людей, я превозносился над ними, даже находил для себя в этом сладость. Прости меня, Господи, и помоги мне от этого отстать". Наше покаяние не только в этом признании своего греха, оно прежде всего в том, что мы решили больше этого не делать. Когда человек кается именно так, он от исповеди получает очень большое благодатное утешение и совсем по-другому начинает исповедоваться. Покаяние - это изменение человека. Если изменения не произошло, исповедь осталась до известной степени формальностью - "исполнением христианского долга", как почему-то принято было выражаться до революции.

Есть примеры жизни святых, которые приносили покаяние Богу в сердце своем, изменяли свою жизнь, и Господь это покаяние принимал, хотя не было над ними епитрахили и молитва об оставлении грехов не была прочитана. Но покаяние-то было! А у нас по-другому: и молитва прочитана, и причастился человек, а покаяния как такового не произошло - разрыва в цепи греховной жизни нет.

- Как правильно готовиться к исповеди?

- Есть люди, которые приходят на исповедь и, стоя уже перед аналоем с крестом и Евангелием, начинают вспоминать, чем они согрешили. Это всегда сущее мучение - и для священника, и для тех, кто ждет своей очереди, и, конечно, для самого человека. Как к исповеди готовиться? Во-первых,- внимательной, трезвой жизнью. Во-вторых, есть хорошее правило, взамен которого ничего не придумаешь: каждый день вечером уделять пять-десять минут даже не размышлению о том, что произошло в течение дня, а покаянию пред Богом в том, в чем считаем себя согрешившими. Сесть и мысленно исследовать свой день - от утренних часов до вечерних. И каждый грех для себя осознать. Большой грех или малый - его надо понять, прочувствовать и, как говорит преподобный Антоний Великий, поставить меж собой и Богом. Что это значит? Мы должны постараться восчувствовать, что вот, пред нами Господь, вездесущий, всемогущий. А между нами и Им, как стена, наши грехи. И большие они или маленькие, а каждый из них - отступление от Него, предательство по отношению к Нему. И о каждом нам надо сокрушиться сердцем, а если этого сокрушения нет, то просить его, как дара, у Бога. И, конечно, вспоминать о том, что однажды, завершив свой земной путь, мы явимся пред Богом и во всех этих грехах совесть обличит нас на Страшном Его суде. И в этом случае прийти на исповедь с чувством покаяния нам будет уже гораздо легче.

За каждый осознанный нами грех надо попросить у Бога прощения. И в сердце своем положить желание оставить этот грех в дне минувшем. Желательно записывать грехи в какой-то блокнот: это помогает полагать греху предел. Не записали мы этот грех, чисто механического такого действия не сделали, и он "перешел" в следующий день. Да и готовиться к исповеди тогда будет проще: не надо все "вдруг" припоминать.

- Еще одно распространенное мнение: зачем я буду каяться, если я знаю, что все равно не изменюсь,- это будет с моей стороны лицемерием и ханжеством.

- Невозможное человекам возможно Богу (Лк. 18, 27). Что такое грех, почему человек вновь и вновь его повторяет, даже понимая, что делает плохо? Потому, что это то, что возобладало им, что вошло в его природу, сломало ее, исказило. И сам человек с этим справиться не может, ему нужна помощь - благодатная помощь Божия. Через таинство Покаяния человек прибегает к Его помощи. Первый раз человек приходит на исповедь и подчас даже не собирается свои грехи оставлять, но пусть он хотя бы раскается в них пред Богом. О чем мы просим Бога в одной из молитв таинства Покаяния? - "Ослаби, остави, прости". Сначала ослаби силу греха, потом остави и уж потом - прости.

Бывает так, что человек приходит на исповедь много раз и кается в одном и том же грехе, не имея сил, не имея решимости его оставить, но кается искренне. А Господь за это покаяние, за это постоянство посылает человеку Свою помощь. Есть такой замечательный пример, по-моему, у святителя Амфилохия Иконийского[2]: некий человек приходил в храм и там вставал на колени перед иконой Спасителя и слезно каялся в ужасном грехе, который раз за разом вновь совершал. Его душа настолько исстрадалась, что он однажды сказал: "Господи, я устал от этого греха, я никогда его более не совершу, я Тебя Самого призываю в свидетели на Страшном суде: этого греха отныне не будет в моей жизни". После этого он вышел из храма и вновь впал в этот грех. И что же он сделал? Нет, не удавился и не утопился. Вновь пришел в храм, встал на колени и каялся в падении. И так, возле иконы, умер. И святителю была открыта участь этой души. Господь помиловал каявшегося. И диавол спрашивал Господа: "Как же так, разве он не обещал Тебе много раз, не призывал Тебя Самого в свидетели и не обманывал потом?". И Бог отвечал: "Если ты, будучи человеконенавистником, столько раз после его обращений ко Мне принимал его к себе обратно, как же Я его не приму?".

Очень важно верить в прощение грехов, в силу таинства. Те, кто не верит, жалуются, что после исповеди не наступает облегчения, что они уходят из храма с тяжелой душой. Это от маловерия, даже от неверия в прощение. Вера должна давать человеку радость, а если веры нет, то и ожидание радости и облегчения напрасно.

- Но что делать, если решимости нет, если сердце колеблется, если грех влечет к себе, если человек в духовном смысле чувствует себя каким-то безвольным, бессильным паралитиком? Что делать в таком случае?

- Напомнить себе, что Богу все возможно, но Господь в первую очередь ищет нашего произволения. Сказать себе, что, как и каждый дар, надо буквально вымаливать, выпрашивать у Бога дар этой решимости. И многие святые не сразу обрели ее, но и в их сердце раскачивался этот страшный маятник внутренней раздвоенности.

Классический пример - жизнь блаженного Августина[3]. Сколько он мучился, пока не пришла к нему решимость положить начало новой жизни! Чего только стоит его молитва, с которой обращался он к Богу в дни своей молодости: "Господи, дай мне целомудрие. Но только не сейчас!". Зато когда решимость пришла, этот немощный прежде человек стал адамантом благочестия. Он боролся с грехом в любом его проявлении, даже в самом мельчайшем: об этом свидетельствует его бессмертная "Исповедь"[4]. Он кается в том, что если не наяву, то во сне его посещают нечистые мечтания. Он корит себя даже в том, что любит красивые церковные песнопения. Он даже запретил на время в своей церкви петь, но после снова разрешил, поняв, что это все-таки крайность. Всем известно, что один из наиболее трудно изживаемых грехов - грех осуждения людей, грех пересуживания. И, как рассказывает жизнеописатель блаженного Августина, у него над обеденным столом висело напоминание: "Здесь не осуждают ближних!".

Но помимо того, что человек должен просить решимости у Бога, он может сделать кое-что и сам. У Псалмопевца есть такие слова: Совершенною ненавистию возненавидех я: во враги быша ми (Пс. 138, 22). Святые отцы говорят, что враги в данном случае - это грехи и страсти, это именно их необходимо возненавидеть совершенной ненавистью. Мы знаем, что весь человек, все его душевные силы поражены, повреждены грехом. И воля, и чувства, и ум - все подверглось этой порче. Но все-таки ум поврежден менее всего. Чувство влечется ко греху, услаждая человека предвкушением его мнимой сладости. Воля изнемогает. Но ум имеет способность отличать добро от зла, добродетель от греха. Главное - не дать ему оказаться ослепленным, оглушенным греховными желаниями. Надо предоставить ему возможность правильно оценить все, что происходит в нашей внутренней жизни. И прислушаться к его свидетельству. Это то, что в богослужебных песнопениях в службах преподобным отцам выражается словами: "Ум владыку над страстьми поставил еси". Тогда ум ясно скажет, что грех - это зло, это враг, который хочет нас погубить. Тогда в сердце начнет рождаться чувство неприязни ко греху, чувство неприятия его. А от этого чувства недалеко и до той ненависти, о которой говорит царь и пророк Давид. Совершенная же ненависть заключается в полной непримиримости по отношению ко греху в любой его форме. Естественно, ко греху не вообще, а в нас самих.