Нельзя о вечности ни думать, ни вспоминать без страха. Размышление о вечности делает плач и слезы сладкими, любой труд облегчает, любое временное наказание: печаль, узы, темницы, изгнание, обиды, раны, бесчестие, поношение, нищету и саму смерть - с любовью и благодарностью принимать настраивает. А впасть в беззаконные сети размышление о вечности не допускает: не допустит в нечистоте валяться, лгать, воровать, грабить, обманывать, гордиться, превозноситься, осуждать ближнего, клеветать на него.

Кто будет думать прилежно о вечности, тот будет искать возможности слышать Божие слово, наставление ко спасению более, чем повседневной пищи. Не захочет украшаться тленной красотой; ему и горькая пища покажется сладкой. Банкеты, танцы, игры, пение станут для него мерзкими, как препятствующие ко спасению. Будет он более плакать, чем смеяться; приятнее будет ему нищета, чем богатство, бесчестие, чем честь, укорение, поношение и озлобление, чем похвала. Представится ему в уме две вечности: одна - блаженная и желаемая - для праведных, в царствии небесном со Христом и святыми Его Ангелами, которые бесконечно будут веселиться; а другая - несчастная и ужасная - для бедных грешников, осужденных на вечный огнь с диаволом. И пойдут они в муку вечную; праведники же в жизнь вечную (Мф. 25, 46).

Разрушай при помощи благодати Божией узы, связывающие тебя и препятствующие тебе угождать Богу

11

Это одно из самых мощных средств, содействующих исполнению заповеди о любви к Богу, приводящей нас к вечному спасению души. Разреши дух, дай ему свободу, - и он сам потечет туда, откуда взят, - к Богу.

Узы на дух налагают самоугодие, мир и диавол. Против них и направляются разрушительные действия возбуждающей дух благодати Божией.

Самые близкие узы духа - это узы самоугодия. Опор у нашего самоугодия много: и в нашем существе, и в теле, и в душе, и во внешней нашей жизни, и во всем порядке нашего быта. Вот его виды: плотоугодие, сластолюбие, роскошь, похоть, празднолюбие, страсть к развлечениям, житейская многопопечительность, честолюбие, властолюбие, стремление к видимой успешности в делах, к лестному внешнему быту, к мирности внешних отношений, к связям, пристрастие к искусствам, учености, предприятиям. Все это в самых различных видах составляет твердую опору нашей самости, которая, щедро питаясь, возрастает у одного в одном виде, у другого - в другом.

Спасительная Божественная благодать, направляя свою силу на разрушение опоры самоугодия, вот что делает для пробуждения грешника от сна: кто связан плотоугодием, того ввергает в болезни и, ослабляя плоть, дает духу свободу и силу прийти в себя и отрезвиться. Кто прельщен своей красотой и силой, того лишает красоты и держит в постоянном изнеможении. Кто успокаивается своей властью и силой, того подвергает рабству и унижению. Кто полагается на богатство, у того оно отнимается. Кто высокоумствует, тот посрамляется как малосведущий. Кто опирается на прочность связей, у того они разрываются. Кто положился на вечность установившегося вокруг него порядка, у того он разоряется смертью лиц или потерей нужных вещей.

Чем иным можно отрезвить находящихся в узах беспечности и внешнего счастья, как не скорбями и несчастьями? И не потому ли вся наша жизнь преисполнена бедствий, которые содействуют намерению Божиему держать нас в трезвенности?

Все подобные разрушения опор беспечного самоугодия составляют повороты жизни, которые всегда поражают и действуют спасительно, потому что всегда бывают неожиданными.

Другие узы налагаются на дух миром. Мир со своими понятиями, началами, правилами, со всем своим порядком, возведенным в неизменный закон, налагает тяжелую владычествующую руку на всех своих чад, вследствие чего никто из них не смеет и подумать о восстании против него или отторжении от его власти. Перед ним все благоговеют, с какой-то робостью держатся его правил и нарушение их считают почти уголовным преступлением. Дух мира держится в свете, влияет на нас и связывает, как узами. Очевидно, что власть его мысленная, во-ображаемая, а не реальная, не физическая. Следовательно, стоит только развеять воображаемую силу мира - и у нас появится возможность отрезвиться от его чар. Так и действует Божие спасительное Промышление о нас.

С этой целью оно постоянно перед лицом мира держит два других мира, святых и божественных, и, привлекая к ним внимание и даже давая ощутить лучшее, непрестанно твердит о пустоте мирской жизни и мирских надежд. Этими Божиими мирами являются видимая природа и Церковь Божия.

Опыт показывает, что нередко ум, отуманенный мирским чадом, отрезвлялся созерцанием творений Божиих или вступлением в Церковь. Один зимой смотрел на дерево, стоявшее перед

окном, и очнулся; другой, после шумной беседы ощутив сладость душевного покоя в храме, оставил прежние обычаи и посвятил себя служению Богу. Видимая природа и храм Божий не только вразумляли и отрезвляли христиан беспечных и грешных, но обращали к истинному богопознанию и богоугождению даже язычников.