Мы бессмертны. К вопросу о самоубийстве.
Мы дали выше общее понятие о пессимистической философии Шопенгауэра. Несмотря на очевидные противоречия между пессимистическим характером этой философии и духом христианской религии, Шопенгауэр старается доказать тесное и внутреннее родство глубокого пессимизма своей философии с духом христианской религии. Христианская религия и философия Шопенгауэра противоположны друг другу, как свет и тьма, как жизнь и смерть. Пессимизм Шопенгауэра уничтожает и делает невозможным всякий положительный подъем духа, парализует всякое стремление к развитию и совершенствованию личности, убивая в самом зародыше всякое желание живой и плодотворной деятельности.
Христианская религия, напротив, имеет за собой то величайшее преимущество, что дает стимул для энергичной нравственной деятельности, направленной как на самоусовершенствование и образование самого себя, так и на пользу других и даже всего человечества. Христианское учение, отвращаясь от зла и греха, прозывающего человеческую жизнь, проникнуто живой любовью к жизни и надеждой на ее улучшение и улучшение нравственного состояния человека. Но кроме этого христианское учение, имеет в своей основе идею бессмертия каждого человека и идею вечной небесной жизни, где наступит истинное Царство Божие и где для праведников всякие болезни и печали сменятся райским блаженством.
Представление этой небесной жизни, в которой каждому будет воздано по земным заслугам, действительно, дает новый величайший стимул для нравственной деятельности на пользу других и для собственного образования. Потому что благодаря этому представлению каждый человек должен иметь в виду не только устройство более счастливой жизни здесь, на земле, но и приобретение благ жизни будущей. Идея бессмертия каждого человека, вместе с живой верой в личного Бога, заключая в себе сильное побуждение к постоянной активной деятельности, служит вместе с тем самым лучшим моральным средством против самоубийства.
Всякая попытка самоубийства должна уничтожаться в виду того представления, что самоубийство уничтожает не только тело человека, но и бессмертный, индивидуальный дух его, который, по разрешении от тела, перейдет в вечность и некогда снова воссоединится с тем же телом, хотя и измененным. Будучи снова восстановлен в своей полной индивидуальности, состоящей из тела и души, самоубийца даст тогда отчет не только за свое нравственное поведение на земле, но и за насильственное прекращение своей земной жизни посредством самоубийства.
И, следовательно, освобождая себя посредством самоубийства от временных страданий, человек подвергает себя наивеличайшему страданию в жизни будущей, вечной. С другой стороны, если в человеке есть живая вера в бытие личного Бога, пекущегося о Своем творении, отзывающегося на его моления и просьбы и направляющего его к благой цели, то всякая мысль о самоубийстве уничтожается в самом своем зародыше, какие бы гнетущие бедствия ни испытывал человек.
В земной жизни человека, вследствие неравномерного распределения между людьми жизненных благ и радостей, на самом деле встречаются иногда такие люди, на долю которых выпадает много скорбей. В этих случаях самым действенным моральным средством, предотвращающим уныние, порой влекущее за собой самоубийство, служит молитва, имеющая величайшее и удивительно облегчающее влияние на душу в минуту постигающих ее скорбей и невзгод. Всем несчастным, всем труженикам и людям, обремененным тяжкой жизненной ношей мы не находим дать никакого лучшего совета, как прибегать по возможности чаще и усерднее к молитве, данной нам Самим Господом Иисусом Христом в то время, когда Он жил на земле, не имея где преклонить главы.
В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть:
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучье слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.