разрешения, это представлялось бы мне застоем и смертью. Игра, смена

направлений— то к трагедии и беспорядку, то к гармонии, эти-то приливы и

отливы и порождают творческое начало, но в целом, нет, я не стала бы его

искать. Не вижу в этом смысла.

Митр.Антоний: Как в таком случае вы воспринимаете жизнь? Вы

просто существуете, вы действуете согласно— я не сказал бы принципам,

но— побуждениям?

М.Ласки: Опыту и авторитету— собственному опыту, возможно

более чистому, и наилучшему доступному мне авторитету, чтобы, насколько

позволяют мои способности, на своем месте попытаться быть хорошим человеческим

существом, выбирая там, где я способна сделать выбор,

примиряясь—где мне не дано выбирать.

Митр.Антоний: А как насчет шкалы ценностей? Существует ли такая

шкала, от добра к злу, от лучшего к худшему, от уродства к красоте? Есть ли

какое-то основание, на котором можно построить шкалу ценностей?

М.Ласки: Здесь мудрить нечего, ответ будет очень простой,

потому что я руководствуюсь тем, что говорит само за себя. То, от чего я

чувствую себя лучше,— благо. То, от чего мне становится хуже,— зло.

Но нужен и авторитет. Видите ли, опять-таки, я могу оказаться безумной. Я могу

быть садистом. Если мне стало лучше, когда я бью ребенка, я должна обратиться к

авторитету. Со мной что-то неладно. Мне следует обратиться к врачу. Но, думаю,

то, от чего мне становится лучше в обществе, как существу общественному, если

оно прошло проверку авторитетом— и религия является частью того

авторитетного мнения, к которому я, конечно же, могу прибегнуть,— то, что

ведет к здоровью, к моему здоровому существованию в обществе, это благо. То,

что ведет к нездоровью,— зло.

Митр.Антоний: Да, но здоровье и нездоровье— понятия очень

относительные.

М.Ласки: Так ли уж обязательно? Вы, в своем качестве бывшего

врача, способны распознать состояние большего или меньшего физического

здоровья. Так и мы идем к тому, чтобы уметь распознавать более общее состояние

здоровья, например социальное здоровье некой общности, психосоматическое

здоровье отдельного человека в целом; и одна из вещей, которые мы должны бы

быть способны совершать в самих себе, опять-таки при помощи авторитета, это

распознавать, что для нас благо— и здесь слово «благо» очень важно—