Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
мне недоступный. Но ведь Бог, должно быть, больше, чем это.
Митр.Антоний: Тем не менее, что касается моего человеческого
опыта, когда мне случалось говорить: «Мне нет дела до музыки, она мне чужда, и
я не люблю ее»— люди отзывались: «Ах, бедный! Какая потеря для тебя, тебе
закрыта часть жизни».
М.Ласки: Но вы хотя бы знали, что музыка существует. Вы могли
видеть, как эти люди пиликают.
Митр.Антоний: Весьма глубокомысленно и вдумчиво… Но как насчет
нашего пиликанья? Что, например, великие люди, вроде святой Терезы?81
М.Ласки: Святая Тереза— пример не для меня. Мне кажется,
всякий раз, как чьи-либо представления о Боге не соответствовали в точности ее
собственным, она искала другого советчика, так что она не относится к моим
любимым святым. Но я согласна, что она— хороший пример, потому что она
была убеждена, что ощущает Бога в большей мере, чем свойственно христианству в
целом, но тем не менее не подвергала свои видния суждению авторитета.
Как я уже сказала, она переменяла свои авторитеты всякий раз, как они не
соответствовали ее видению.
Митр.Антоний: И тем не менее вот женщина, которая, подобно
многим, обладает чем-то, что считает реальным. Вы приложили бы много усилий,
чтобы открыть для себя нового писателя, нового художника, живописца или
скульптора, новый мир исследований, а здесь вы утверждаете, что нет ничего
достойного исследования. Меня это озадачивает.
М.Ласки: Я говорю не совсем это. Вероятно, я бы действительно
не пошла в своих усилиях так далеко, как сочли бы нужным пойти вы. Я
действительно не вижу, чем подменить этот ваш мир, поскольку, скажем,
приходится с печалью констатировать, что со времени Возрождения в искусстве не
было источника вдохновения, сравнимого с религиозным вдохновением. Светская
музыка не выдерживает сравнения с музыкальными переложениями мессы. Не подлежит
сомнению, что вера в Бога и религии, родившиеся из этой веры, придали жизни
форму и вид, мыслимой замены которым я не вижу, и в этом отношении я готова
согласиться с вами, что моя жизнь беднее жизни человека верующего. Мое оправдание—
и я предлагаю его со всеми возможными оговорками— в том, что моя жизнь
основана на истине, как я ее вижу, и это неизбежно отводит меня от
совершенства. Оно не для меня.
Митр.Антоний: Я страшно рад тому, что вы сказали, потому что