творческим сомнением ученого. Ученый собирает данные; когда их становится

слишком много и не удержать в одной руке, когда, чтобы использовать эти данные,

надо их связать между собой, расположить так, чтобы рассматривать их как целое,

а не по отдельности, ученый строит гипотезу, теорию, модель, которая позволила

бы держать все данные вместе и видеть их взаимосвязь. Но ученый прекрасно

знает, что эта модель искусственна, что это лишь способ объединить данные и что

объективная реальность обнимает множество других фактов. И первое, что сделает

настоящий ученый, построив такую модель: он начнет искать ошибку в своем

построении или, если ошибка не находится, искать тот новый факт, который никоим

образом не вписывается в модель, потому что лишь разрушив модель, ученый может

приблизиться— возможно, всего на шаг— к более истинному видению

реальности, которая всегда превосходит промежуточное видение, выраженное его

моделью, его теорией, его гипотезой. Отношение ученого к сомнению таково, что

он ищет сомнения, систематически к нему прибегает, это сомнение беспощадно, оно

мужественно, и все время это сомнение возможно лишь потому, что в основе его

лежит уверенность: цель его поиска— не построение модели, а все более

истинное, все более полное видение реальности. И ученый знает, что разрушение

всех последовательных моделей реальности никак не угрожает самой реальности,

тому, что есть на самом деле.

Так вот, мы, христиане, могли бы чему-то научиться в отношении сомнения,

обуревающего нас или встающего перед нами. Сомнение, вопрос появляются лишь

тогда, когда нашему сознанию предстает новый факт; пока новых фактов нет или

пока мы не обнаружили слабое место на своем пути, мы со всем согласны. Но когда

мы обнаружили слабое место или новый факт— это означает, что у нас есть

новые данные для построения, а не просто данные для разрушения. И это очень

важно: ученый ставит свою модель под вопрос, потому что уверен, что реальность

незыблема. Христианин не смеет посягнуть на свою модель, потому что боится, что

его модель и есть Сам Бог и что, ставя под сомнение модель, он посягает на