позволят нам (или заставят нас) войти в сотрудничество со страданием и смертью?

Я поясню слово «сотрудничество» одним примером.

Некоторые из вас, возможно, читали книгу Акселя Мунте, очень популярную в

тридцатые годы книгу о Сан-Микеле20.

Я читал ее давно и не могу вспомнить в деталях то, что хочу изложить вам, но

суть вот в чем. Когда автор был молодым студентом-медиком в парижском госпитале

Отель-Дьё (где и я начинал свое медицинское образование), сначала у него было

впечатление, что суть медицины— в борьбе между врачом и его врагом:

смертью. Смерть надо победить, смерть надо ненавидеть, смерть нельзя принять,

ей надо противостоять любыми средствами. А затем, наблюдая за врачами, и

особенно, возможно, за сестрами, он обнаружил в том, что касается пациента,

гораздо более тонкое взаимоотношение между врачом и смертью. Есть период, когда

можно бороться за жизнь, надежда велика, медицинские средства обнадеживают в

большей или меньшей степени, и, действительно, надежда порой оправдывается. Но

в иных случаях, с другими пациентами, несмотря на все что предпринято, жизнь не

может сопротивляться натиску распада, болезни, будь то инфекция, рак,

туберкулез или старость. И он с изумлением, а затем и с возрастающим интересом,

с чувством, которое все углублялось в нем, заметил, что между врачом и смертью

устанавливается новое взаимоотношение и что приходит момент, когда врач будто

оборачивается к смерти и говорит: «Мое время прошло, настало твое время; давай

сотрудничать, вступи, будь добра!»

Я думаю, это отношение к смерти очень важно, оно просто соответствует

реальности жизни. Верующие мы или неверующие, мы все стоим перед тем фактом,

что придет момент, когда борьба, сражение за то, чтобы человек не умер,

превратит его тело, и ум, и сердце в поле битвы— все существо человека

будет раздираемо, попираемо. Борьба будет идти не за этого конкретного

человека, борьба будет анонимна. Это будет анонимная битва против смерти,

безотносительно того, что сам человек претерпевает в процессе этой борьбы за