его и сказали: «Я хочу забыться, я хочу чувствовать, будто он не умер или будто

это не имеет значения»? Что это говорит о человеческих взаимоотношениях, о

которых мы твердим до бесконечности, до тошноты? Где моя любовь, если я скажу:

«Теперь, когда любимый умер, любимая умерла,— лучше забыть об этом, лучше

стать бесчувственным, потому что это меня расстраивает»? И еще: какова

человеческая ценность того, кто настолько боится страдания, что от страха

страдания никогда не посмотрит в лицо никакому физическому испытанию?

Я был воспитан, возможно, странным образом, но благодарен этому. Что

касается смерти, я помню две фразы моего отца. Когда я был очень молод, мы

говорили о смерти, и, не объясняя мне, что это такое, потому что этого надо

дознаться самостоятельно, отец сказал мне: «Научись в течение всей жизни так

ждать свою смерть, как юноша ждет свою невесту». И еще: «Помни: жив ты или

мертв— не имеет значения, даже для тебя. Важно, ради чего ты живешь и

ради чего ты готов умереть». Это относится к смерти, это относится и к

страданию. Что я готов вынести? Чему меня научит врач в отношении моего

страдания? Проще всего щедро снабжать пациентов успокоительными средствами,

аспирином, фенобарбиталом и прочим, чтобы никто из них не страдал. Но какова

цена этому? Только в преодолении трудностей наш характер крепчает, растет

мужество, способность бороться и отстаивать наши ценности. Разве следует

подрывать это, поощрять трусость, позволять людям жить в страхе и из-за страха

уходить от вызова, который бросают нам жизнь, смерть, страдание?

С другой стороны— и это, думаю, вполне очевидно,— если начать

облегчать боль, вы сначала способны выдерживать какую-то ее степень, а затем

меньше, еще меньше, и когда вы уверены, что в любой момент можете быть

избавлены от боли, вступает новое страдание: боязнь боли. Есть люди, которые

принимают аспирин, чтобы не заболели зубы. Можно сказать: какое нам, врачам,

дело? Пациент приходит, и мое дело— отозваться на его потребность. Нет,

наше дело— не просто отозваться на его потребность, так же как дело