Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction

такой готовности, чтобы взять на себя предельный риск солидарности: или вместе

быть спасенными, или вместе все потерять? У христианина не может быть иного

подхода к вещам, кроме Христова: Бога, открывшегося во Христе внутри

человеческой истории, внутри становления, трагедии и славы человеческой судьбы.

И поэтому давайте посмотрим, что это за солидарность, которую Бог во Христе

проявляет по отношению к людям.

Эта солидарность проявилась уже в момент творения, когда Бог призвал все

вещи к бытию и когда человек был призван не к преходящему эфемерному

существованию, не в качестве эксперимента, но был призван быть и быть навсегда

в качестве соучастника в вечности Живого Бога. Это был момент, когда Бог и

человек оказались связанными— если можно употребить здесь это

слово— одним и тем же риском, потому что именно в творении Бог берет на

Себя не только последствия сотворения человека, но и последствия того, что сделает

человек с временем и вечностью. На протяжении всей Библии мы видим, что Бог

никогда не отказывался ни от ответственности, ни от солидарности с человеком;

мы видим, как Он действует в различных ситуациях, человеком созданных, как Он

применяется к ним, чтобы совершать наше спасение, которое является конечным

исполнением человеческого предназначения. Однако существенным событием,

существенным актом солидарности является воплощение Слова Божия. Бог становится

человеком. Бог вступает в историю. Можно сказать, Он принимает на Себя

временную судьбу, Он становится частью, моментом становления. Но насколько

далеко заходит Он в этой солидарности? Обычно в проповедях мы подчеркиваем или

слышим от других, что Он соучаствует во всем человеческом, за исключением

греха. И если спросить, что же это за «человеческое», в котором Он участвует,

нам скажут, что это ограничения времени и пространства, что это условия

человеческой жизни: усталость, голод, жажда, тоска, одиночество, ненависть,

преследования и, наконец, смерть на кресте. Но мне кажется, что, сказав все

это, мы упускаем нечто существенное, лежащее в основе, что представляется более