Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
могут помочь или не помочь.
Сестра милосердия не подготовлена, потому что в медицинских школах это не
проходили?
В медицинских школах не затрагивались эти вопросы, и отношение к человеку,
который тяжело болен или в опасности смерти, было всегда или очень формальное,
или, если можно так выразиться, пугливое. Врач, видя, что не может человека
исцелить, старался «скользнуть» мимо него: его похлопать по плечу, сказать
несколько слов и пройти, оставив всю заботу— а она очень тяжела,—
на сестрах милосердия и на семье. Причем, с моей точки зрения, было очень
трагично, что старшие сестры этим не занимались— у них была очень большая
чисто медицинская нагрузка. А занимались умирающими младшие сестры, которые уж
никак не были подготовлены формально и которые по отсутствию житейского опыта
очень мало что могли сделать.
А связь между врачами и семьей была очень слабая. Родными не занимались, не
было как бы медицинско-пастырской заботы о них. И вопрос попечения о семье тоже
ставился в наших обсуждениях.
Причем когда врач или сестра боятся или стесняются сказать родным больного:
«Вот, он умирает»,— это не просто сдержанность, а самозащита. Потому что
сказать человеку: «Друг мой, над тобой висит смерть»,— значит, что ты с
ним должен пройти этот путь, это уже ваше общее. Пока человек думает, что ты
только ему делаешь впрыскивания или перевязки, это просто, ты вне, но в момент,
когда у тебя такой разговор, никуда не уйти. А иногда такие дикие вещи
приходилось слышать! На одном собрании я спросил старшую сестру госпиталя в
Кардиффе: «Что вы делаете, когда доктор вам скажет: „Я осмотрел этого человека,
он не выживет“?» Она ответила: «Я к нему иду, и если он мне ставит прямой
вопрос, я ему косвенно отвечаю, и когда вижу волнение и беспокойство, говорю:
„Да успокойтесь. Давайте попьем чаю!“— и ухожу сразу, и оставляю его как
можно дольше, чтобы он успел сам продумать свое состояние».
Сестра боится смерти, боится о ней сказать. К сожалению, это бывает даже с
некоторыми священниками. Я читал доклад одного священника, который говорит
между прочим: «Священник сможет помочь умирающему в меру собственного страха
перед смертью…» Это же полное отрицание того, что можно сделать! Потому
что, если ты сам боишься, ты никакой поддержки не можешь дать другому человеку.
Тут возникает вопрос о правде— о правде и в медицинской, и в
пастырской практике. Как относились те, с кем ты общался, к этому вопросу?