вечной жизни, но также и все остальное. Ибо то, что уже созвучно Христу, Богу,

что уже принадлежит Царству, в каком-то смысле не представляет для нас

интереса: важно все остальное— пустыню или дебри— превратить в

райский сад. И здесь, исходя от образа, данного преподобным Серафимом, я хотел

бы подчеркнуть, что мы должны рассматривать себя самих как материал, который

Бог вложил в наши руки и из которого мы можем создать произведение искусства,

нечто такое, что войдет составной частью в Царство гармонии, красоты, истины и

жизни. В этом смысле у нас должна быть та же собранность, та же ясность

взгляда, какой обладает художник. Произведение искусства, которое хочет создать

художник, определяется двумя факторами: с одной стороны, его замыслом, тем, что

он хочет создать, и с другой стороны, материалом, который у него в руках.

Невозможно создать одинаковые произведения искусства из разного материала: если

вы хотите сделать крест из слоновой кости, вы не возьмете кусок гранита, если

вы хотите соорудить кельтский крест, вы не станете высекать его из греческого

мрамора,— просто потому, что то, что вы хотите выразить, может быть

выражено лишь в пределах возможностей данного материала. Итак, если только вы

не безнадежно и не обезнадеживающе упрямы (обезнадеживающе как для Бога, так и

для себя и для других) и в ваших руках только один какой-нибудь материал, то

вопрос будет не в том, «как сделать мрамор из слоновой кости или гранит из

кривого сучка», вы просто посмотрите на этот материал и скажете: «Какое

произведение искусства может родиться из того, что я держу в руках?» (Что не

препятствует вам впоследствии осуществить другой замысел и из того материала,

который вам хочется иметь.)

Так же точно мы должны были бы действовать и в нашей внутренней жизни. Мы

должны научиться вглядываться разумным взором, проницательным взором, с

возможно большим реализмом, с живейшим интересом в тот материал, который у нас

в руках, потому что строить мы можем только из этого материала. Если вы—

Петр, то вы не Антоний, и что бы вы ни делали, Антонием вы не станете. Существует