Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
всех верующих— претерпевать мучения и смерть и одновременно видеть воскресение
и победу. В таком случае мы можем сказать, что у Церкви есть видение Бога,
созданного Им мира и гармонии внутри, в самой сердцевине человеческой трагедии.
Без такого видения Церковь могла бы благодарить Бога за все Его пути либо по
невообразимой наивности, либо по бесчувствию, которое недопустимо ни в Церкви,
ни в человеческих отношениях.
Помню, вскоре после моего рукоположения я служил в небольшом храме в
Лондоне, и утром, еще до утренней службы, старый священник120, которого я очень уважал, поспешно
схватил «Таймс» и погрузился в газету. Я посмотрел с грустью и сказал: «Как вы
можете читать газету за миг до того, как мы начнем богослужение?» И он ответил
мне: «А как же я могу молиться о мире, если не знаю, что в нем происходит?» Вот
как даже отдельное событие, взятое вне контекста, в котором оно могло бы иметь
глубинный смысл, может быть охвачено и включено не в контекст ряда событий, а в
видение Божие.
Мне кажется, это одна из вещей, которой мы должны научиться сами и потом
учить других: способность высвободиться из ситуаций, которые как бы между
уровнем естественной реальности и уровнем реальности сверхъестественной,
которые просто там, где человек создает дисгармонию, и стать способным видеть,
слышать и воспринимать остальное, с благодарностью осознать, что ты способен
дышать, двигать рукой, вставать и идти и еще тысячи вещей делать. Мне кажется,
тут должно быть целое воспитание, а мы этого не делаем, потому что современное
воспитание старается с самого раннего возраста человека привлечь его внимание
на этот общий уровень, который— лишь производное человеческой
деятельности, и заставить забыть два крайних, божественных измерения: мудрое
видение всего в Боге и бесконечную простоту мира богатого, но простого, который
не зависит целиком от нас.
Если вопрос предполагал: легко ли это сделать сегодня?— ответ будет:
нет, нелегко, потому что мы научились— и учим людей— закрывать