всегда долго-долго выжидаю, прежде чем сказать первые слова богослужения,

молясь о тех, которые их услышат, о тех, которые потеряли родного или близкого

человека, потому что есть слова, которые можно нести на своих плечах только

всей верой, и больше чем своей верой: силой Божией,— или, вернее, такие

слова, которые могут нас нести, но которые мы понести не можем. Как перед лицом

гроба можно начать молиться словами Благословен Бог наш? Сколько нужно

веры, доверия, почитания Бога, принятия Его путей, смирения— или хотя бы

воли ко всему этому,— чтобы благословить Бога в момент, когда все самое

дорогое у нас отнимается… Вот это момент предельной, может быть, трезвости

православного богослужения. Благослови Господа— потому что центр в Нем,

не в тебе, даже не в том любимом человеке, которой лежит теперь мертвый перед

тобой. Этот человек нас собрал не своей смертью, а своей жизнью, и привел пред

лицо Божие созерцать пути Божии, тайны Божии, поклониться в ужасе и

благоговении перед Богом, Который остается и в эти страшные моменты Богом

любви.

Но мы стоим перед этой проблемой, перед задачей трезвости, и каждый раз,

когда становимся на молитву. Первые слова обычной вечерней или утренней молитвы:

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. В чье имя становимся мы на молитву?

Во имя Божие, ради Бога— не ради себя. Даже не потому, что я в отчаянной

нужде, а потому, что Бог есть Тот, перед Которым я поклоняюсь, Тот, Который

является центром, смыслом и целью жизни. И эти первые слова должны определить

весь ход нашей молитвы. Я уже упоминал слова епископа Феофана о том, что нам

надо становиться на молитву со всем вниманием, всем благоговением, на которые

мы способны, и с волей, чтобы в нас совершилось все, что захочет

Господь,— и только это. В Его имя: разумеется, это не значит, что мы тут

ни при чем. Воля Божия— спасение наше, воля Божия— чтобы и мы

приобщились к Его вечной жизни и вечной славе. Но на пути мы должны думать о

Нем.