не может никого привести никуда, если он различает только потемки, грех, зло.

Он может помочь, только если, глядя на человека, он видит в нем извечную

красоту образа Божия, если он смотрит на человека и видит его в славе, видит

неискоренимую красоту и одновременно видит, как глубоко эта красота повреждена

грехом, обстоятельствами, чем бы то ни было, что только может изуродовать этот

образ. Мы— как картина великого мастера или как икона: если бы мы

оказались перед лицом одной из прекраснейших картин в мире или перед иконой

неописуемой красоты, которая пострадала от времени, от обстоятельств, от

небрежности или от ненависти людской, у нас сердце надрывалось бы о том, как

эта красота изуродована, но с каким благоговением, с какой заботой мы стали бы

обходиться с ней ради всего, что в нее вложил художник, и всего, что еще

осталось от его замысла. И только отождествляясь, сплетаясь как бы корнями с

этой неизъяснимой красотой Божией в каждом человеке, мы можем начать

вглядываться в то, что разрушено или повреждено, и постараться вернуть это к

жизни.

Кроме примера из книги Мартина Бубера, мне приходит на память один русский

священник в его отношениях с одним из его духовных детей. Священник был очень

большим человеком, духовный сын его был очень обыкновенный. Тем не менее, когда

они встречались раз-другой в год, духовный сын бывал поражен, что он как бы

унесен вперед духовным отцом, наподобие того, как маленькая лодка, привязанная

к большому кораблю, движется за ним на буксире. Расстояние между лодочкой и

кораблем может быть и очень большим, но потому что корабль движется к Богу, то

и лодочка тоже движется к Богу. Но, как я уже сказал, при одном условии:

духовный отец, духовный руководитель должен принять духовное чадо в свое

сердце, в свое существо, отождествляясь с ним в молитве, в благоговении, так,

что, когда он стоит с Богом, когда он стоит перед Богом в молитве, он должен

приносить Богу каждого из тех, кто ему доверился.

С другой стороны, существуют повседневные отношения, и здесь, я думаю, надо