до Голгофы»… Я пошел дальше, и через сто метров оказалась больница, куда я шел.

Я думаю, что с физическим страданием при болезни часто бывает так: оно

доходит до какого-то предела, и если только ты вынесешь и научишься не

напрягаться, а как бы отдаваться, оно проходит.

Чем это отличается от спартанского отношения?

Я думаю, тем, что спартанец рассчитывает только на собственные силы, а

верующий уверен, что ему, если будет нужда, Бог может помочь. Мне кажется этот

момент очень значительным: Бог рядом с нами и готов вступиться. Можно почти что

сказать: Он настолько тут присутствует, что порой и без врача можно обойтись,

собрав внутреннюю силу и принимая то, что с тобой случается, как дар Божий. Не

как наказание Божие, а как обстоятельство, которое Бог тебе дает, чтобы ты

оторвался от себя, обратился к Нему, стал лицом к лицу со своей совестью и в

этом контексте посмотрел, что ты можешь делать. И если мы найдем в себе покой,

внутренний строй, готовность бороться со всем тем, что не лежит в чисто

физической, медицинской области,— то мы уже можем одержать если не всю

победу, то половину ее.

Полную победу— то есть исцеление?

Бывает, что у человека та или другая болезнь исцеляется молитвой или

причащением Святых Тайн. Я помню один случай, когда меня как врача не

похвалили. В 1939году у нас в детском лагере вдруг заболела девочка лет

семнадцати. У нее оказался флебит ноги, родители нам не сказали, что ее только

что оперировали от аппендицита, и мы, не зная этого, не приняли никаких мер. В

лагере тогда была одна моя соученица с медицинского факультета, она ее

осмотрела— картина была совершенно ясная. Мы вызвали врача из больницы

соседнего городка, который определил то же самое. Перед тем как ехать лечь в

больницу, эта девочка исповедалась, причастилась Святых Тайн. Мы ее везли через

вспаханные поля на маленьком автомобиле, и трясло так, что она могла бы не

только флебит иметь, но и еще какие-нибудь осложнения. Привезли ее в больницу,