Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
Божественного страдания о мире; откройся, этим ты делаешься участником святыни!
Но этого недостаточно, хотя это требует очень, очень много решимости,
мужества и отречения от себя самого, отказа сохранить себя в целости, пусть и
ценой окаменения. В одном из своих стихотворений Мережковский говорит о кораллах,
дивных кораллах, которые растут во глубине морской: каждый из этих
кораллов— создание беззащитного, хрупкого существа; чтобы защититься от
смерти, от опасности извне, оно окружает себя твердой стеной, за которой оно
уже недосягаемо для врага, но зато за этой стеной, в той малой темнице
защищенности, которую оно создало, оно умирает, остается темница, остается
богатое, прекрасное здание— но жизни в нем нет138. Это и с нами случается, когда мы свое
сердце делаем неприступным к горю или к радости других ради того, чтобы себя
защитить, чтобы быть спокойными в своем замке, в своей тюрьме. Об этом надо
постоянно думать, потому что постоянно перед нами человек и он нам приносит или
радость, которую мы можем разделить, или горе, которое мы можем разделить, и мы
должны быть готовы разделить и то, и другое, перелить из собственной души в
другую— кровь, жизнь. Русская пословица говорит: где есть любовь, там
радость вдвойне, а горе— пополам. Вот так надо жить— но это
страшно, это опасно. Мы должны быть готовы преодолеть страх и встретить
опасность, и преодолеть то и другое мы можем, только отказавшись от самих себя:
отойди с моего пути, ты— трус, ты себялюбец, ты сластолюбец, ты, который
думаешь о себе самом,— отойди, не закрывай мне возможность видеть, слышать
и соучаствовать!
Второе, чего надо искать,— это чистоты сердца. Христос говорит: чистые
сердцем узрят Бога (Мф5:8), и не только в молитве, не только в
божественном созерцании, но чистые сердцем Бога узрят и вокруг себя и,
вглядываясь в каждого человека, который есть образ Божий, сумеют различить в
изуродованности этой иконы, этого образа первоначальную красоту, которую Бог
вписал в этот человеческий образ. Поэтому чистота сердца не только нам