Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
потому что предполагает, что те люди, которые вмешиваются, заранее знают, куда
это приведет, и хотят создать человека, отвечающего их представлениям.
Владыка, трудный и трагический вопрос— вопрос аборта. Конечно, он
ставится «ретроспективно», когда женщина приходит на исповедь и кается в
совершенном. Но как быть, если женщина приходит к тебе в медицинской нужде и
просит твоего совета, может быть, и благословения? Ведь аборт как таковой
Церковь запрещает…
Я думаю, что вопрос этот более сложный, чем он кажется людям, которые просто
читают церковные правила. В поучительном наставлении духовнику перед исповедью
ясно указано, что аборт является убийством и за ним следует запрещение
причащаться в течение минимум двадцати лет. Так что с этой точки зрения ясно:
Церковь рассматривала аборт так же строго, как убийство.
В этом отношении меня очень поразила фраза, которую я услышал раз от
мирянина, даже не от священника, в разговоре с женщиной, которая хотела сделать
аборт. Он ей поставил вопрос: «А как вы думаете: жизнь, которая зачинается в
вас, когда делается жизнью человека? Или вы думаете, что до
какого-то момента вами будет выброшен не человек?» Она ответила: «Думаю, что
после нескольких недель зародыш, может быть, уже принимает образ человека, но
не ранее того». И собеседник ей сказал: «А как вы думаете: зачатие Христа
совершилось в момент Благовещения или через 24недели?» И меня это очень
поразило. Потому что, действительно, Христос, Сын Божий, принял плоть в этот
момент, а не когда-то позже.
Церковь— правда, не выражая вещи в такой форме— рассматривает
проблему в этих же категориях: что в момент, когда две клетки, женская и
мужская, соединились и началось развитие нового существа, это существо уже человек.
Поэтому говорить, что выкинуть зародыш до какого-то момента позволительно и
нельзя после, медицински можно, но нравственно нельзя. Медицински, я думаю,
бывают случаи, когда аборт допустим: когда ребенок живым не родится, мать может