так все точно, что единственное, что Бог может сделать,— это взорвать

нашу схему; включиться в нее— уже никакого места Ему нет.

Получается, что критерий христианской жизни— неудача за неудачей?

Нет, критерий не в удаче и неудаче. Я сказал о Христе, что Он «неудачник» с

точки зрения неверующего, который видит Его историю, но с точки зрения нашего

опыта веры это самая потрясающая победа, которая когда-либо была одержана. И

вопрос ставится именно о переоценке наших суждений; суть в том, что мы не можем

судить об успехе или поражении по человеческим критериям. Апостол Павел

говорит: мудрость человеческая— безумие перед Богом

(1Кор3:19). И мы должны быть готовы к тому, что то, что кажется

мудрым, окажется безумным, и наоборот: то, что по-видимому успех, на

деле— самое большое несчастье, какое мы можем испытывать. Это не значит,

что мы будем поступать безошибочно, но мы должны научиться расценивать вещи по

новым масштабам, по новой мере.

Думать, что вы пройдете свой путь безошибочно, просто неразумно. По-моему,

святитель Тихон Задонский говорил, что в Царство Небесное идут не от победы к

победе, а от поражения к поражению, только доходят те, которые после каждого

поражения встают и идут дальше.

Все-таки Священное Писание редко читаешь, как живое письмо, лично к тебе

обращенное. Редко ищешь конкретного совета, указания, непосредственного знания.

Вопрос не в том, чтобы гадать, что бы я сделал, если бы знал. Вопрос в том,

чтобы научиться слушать. Если читать Евангелие постоянно, бывают дни, когда

что-то «осмысленное» попадается, что и уму постижимо, и сердцу что-то говорит;

бывают дни, когда читаешь и думаешь: не понимаю, ничего не понимаю. Это

точь-в-точь то, что было во время Христа; Евангелие именно так и строилось.

Христос жил, говорил среди толпы. Он всегда отвечал на вопрос какого-то одного

человека, Его слова были обращены, звучали лично для этого человека, прямо к

нему относились. В толпе были наверно люди, у которых этот же вопрос назревал,