Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
началась поляризация. Одних можно было ругать сколько угодно, и даже
добродетельно было их ругать: скажем, Южную Африку каждый ругал сколько Бог на
душу положит; а некоторых других— нет, ругать не надо, потому что они «в
становлении»: скажем, террористическое движение в Африке ругать нельзя, потому
что это часть борьбы с расизмом. И тут стало очень сложно, очень скользко и, я
бы сказал, очень неприглядно, потому что тогда стали выступать на первый план
политические интересы, политические симпатии. Помню, я выступал по какому-то
поводу, и мне генеральный секретарь Всеафриканской христианской конференции
сказал: «Вы бы помолчали— все равно мы все будем голосовать против вас,
потому что мы от этих людей получаем оружие». Этим все сказано было, и тут
никакая принципиальность больше не играла роли. Поэтому сейчас экуменическое
движение стало очень сложным явлением. Я уже несколько лет не участвую в нем
как официальное лицо, но лет двадцать участвовал как представитель Русской
Церкви, и первые периоды были очень богаты содержанием; теперь все стало очень
политично, социально, и тема о христианском единстве ушла далеко на задний
план.
Это— экуменическое движение в официальном его виде. На местах оно
сыграло громадную роль, потому что сделало возможным для людей встречаться без
ненависти, встречаться с интересом, с какой-то открытостью, даже молиться
вместе. На ранних межцерковных собраниях католикам было запрещено молиться с
другими, поэтому католики стояли за дверью собрания в ожидании, что собрание
кончит молиться, и потом вступали и садились на места для обсуждения темы, а
когда в конце предстояла молитва, все католики выходили поспешно, чтобы только
не «оскверниться» общей молитвой. Теперь этого нет; теперь они участвуют, порой
руководят общей молитвой, порой молятся вместе с другими. Это же в том или ином
виде относится к разным другим группировкам; атмосфера между христианами
изменилась колоссально благодаря экуменической работе, но сближение сейчас, в
широком масштабе, в экуменическом движении как таковом, уже отошло на второй