Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
стараемся, умудряемся ослабить действие каждого слва, а слов,
которые не допускают ослабления,— забыть, отложить: это не для меня! Это
для сильных, это для святых! А Евангелие сказано каждому, благая весть
провозглашена для каждого, вся благая весть— о том, что каждый из нас
призван жить всей жизнью Божией и что каждый способен на это, лишь бы он дал
Богу простор и свободу действовать.
Первое слово благовестия— это Рождество Христово. Он пришел к нам,
чтобы показать, как человек приходит, кем он является на земле: сплошной
любовью, беззащитной, уязвимой, никогда не слабеющей, отдающейся до конца.
Сколько говорят о невинности, о святости младенчества и детства, как легко люди
умиляются над ребенком, а ребенок нам поставлен Христом как образ того, чем мы
должны быть: доверием до конца, бесстрашием, любовью, чистотой сердца,
беззащитностью (Мф18:3). Вот о чем нам говорит Рождество Христово. Бог
стал человеком и явил нам Себя не в Своем величии, а в изумительной Своей
любви. Что же нам делать в ответ на это? Любовью Божией мы спасены; разве этого
недостаточно, чтобы ответить Богу ликованием, радостью, ласковой и благодарной
любовью? А если так, то надо, чтобы вся наша жизнь была Богу радостью, чтобы Он
видел из всех наших мыслей, чувств, волеизъявлений и поступков, что Он не
напрасно нас возлюбил, не напрасно родился в мир, не напрасно жил, не напрасно
учил, не напрасно страдал, не напрасно умер, не напрасно измерил глубины ада,
что все это не напрасно было, что все это нашло отклик в наших душах,
выражающийся всей жизнью.
В одном памятнике немецкой протестантской письменности XVIвека есть
две части: в первой говорится о Боге, а во второй— о том, что мы
(некрасиво, как мне кажется) называем своими «обязанностями» перед Богом, перед
собой, перед ближним, перед обществом. Обязанность— холодное слово, оно
значит— связанность, оно значит— несвобода поступить иначе, а наша
радость именно в том, что мы свободны так поступать. И вот все это собрано под