я постигаю красоту, например красоту музыки, красоту природы, красоту произведения

искусства, когда стою перед ним в изумлении, в безмолвии, только воспринимая

то, что передо мной находится, не будучи в состоянии выразить это никаким

словом, кроме как восклицанием: «Боже мой! До чего прекрасно!» Тайна любви к

человеку начинается в тот момент, когда мы на него смотрим без желания им

обладать, без желания над ним властвовать, без желания каким бы то ни было

образом воспользоваться его дарами или его личностью— только глядим и

изумляемся той красоте, что нам открылась.

Когда я нахожусь лицом к лицу с человеком, которого вижу глазами любви, не

глазами безразличия или ненависти, а именно любви, то я приобщаюсь этому

человеку, у нас начинается нечто общее, общая жизнь. Восприятие человека

происходит на глубине, которая за пределами слов, за пределами эмоций. Верующий

сказал бы: когда я вижу человека в этом свете, в свете чистой любви, то я вижу

в нем образ Божий, икону. Знаете, каждый из нас представляет собой

икону, образ Божий, но мы не умеем этого помнить и не умеем соответственно

относиться друг ко другу. Если бы только мы могли вспомнить, что перед нами

икона, святыня! Это совсем не значит, что такая икона во всех отношениях

прекрасна. Мы все знаем, что порой случается с картиной великого мастера, или с

иконой, или с любым произведением искусства, с любой формой красоты: любая

красота может быть изуродована— небрежность, обстоятельства, злоба могут

изуродовать самый прекрасный предмет. Но когда перед нами произведение великого

мастера, картина, которая была отчасти изуродована, осквернена, мы можем в ней

увидеть либо испорченность, либо сохранившуюся красоту. Если мы смотрим на эту

картину, на любое произведение искусства глазами изумленной любви, то видим

прекрасное, а об остальном можем горевать, плакать. И мы можем решить порой всю

жизнь отдать на то, чтобы все поврежденное в этом образе, в этой картине, в

этом произведении искусства— восстановить. Это дело любви: посмотреть на

человека — и одновременно увидеть в нем его неотъемлемую красоту и ужаснуться