нас увидел не дурное, а прекрасное, не злое, а доброе, не уродливое, а

чудесное,— мы можем начать расти, расти из изумления перед этой

любовью, расти из изумления перед тем, что этой любовью нам показана наша

собственная красота, о которой мы не подозревали. Я говорю, конечно, не о той

внешней, поверхностной красоте, которой мы все кичимся— чертами лица,

умом, чуткостью, талантом,— нет, о другой красоте.

И вот нам надо помнить, что единственный способ возродить человека,

единственный способ дать человеку возможность раскрыться в полноте— это

его любить, любить не за его добродетели или совершенства, не вопреки

тому, что он несовершенен, а любить просто потому, что он человек, и потому,

что человек так велик и так прекрасен сам по себе. В это мы можем верить

всегда. Мы не всегда можем это видеть, только глаза любви могут нам позволить

прозреть это. На человека можно смотреть либо безразличным взором— и

тогда мы ничего не видим, мы замечаем только внешние проявления, черты лица,

расцениваем человека так же, как мы расцениваем все прочее: собаку, лошадь или

предмет, который мы хотим купить. Или мы можем смотреть глазами злобы,

ненависти, подозрительности. Тогда мы ничего в нем не видим, кроме того, что

отвечает нашему к нему отношению,— потому что в каждом человеке можно,

конечно, найти что-то неладное, «не то», и это «не то» заслоняет порой что-то

гораздо более важное. Только глазами любви мы можем видеть человека таким,

какой он есть в самой своей глубине, в самой своей сущности, и соответственно к

нему относиться. Так относится к нам Бог. Бог нас любит не потому, что мы

хороши, Бог к нам милостив не потому, что мы заслуживаем милость или любовь: Он

нас просто любит. Если мы способны быть благодарными за то, что нас

кто-то— Бог или человек— может полюбить без всякого основания,

просто потому, что его сердце через край переливается к нам, мы можем стать

другими людьми. И в браке это так важно, так важна эта вера в человека и

эта способность помнить, что только любовью можно из него сделать— нет,