где в форме описаний падшего мира говорится о мире, которого больше нет и

которого мы не знаем, о мире, которого даже никогда больше не будет, потому

что, когда кончится время, когда наступит окончательная победа Божия и, по

слову апостола, будет Бог все во всем (1Кор15:28), мы не

сможем вернуться к тому моменту, когда на земле еще не было греха.

Это нам надо каким-то образом пережить, потому что представить себе это

нелегко, так же как нелегко представить себе жизнь, которой мы не приобщены

никаким образом.

Второе, о чем я хочу сказать,— это язык. Я не говорю о том, что никто

из нас не читает Ветхий или даже Новый Завет на тех языках, на которых они были

написаны, а о том, что самые слова иногда не только теряют свой смысл, но

постепенно меняют его, и мы переживаем слова в том новом смысле, в котором мы

теперь их употребляем, но не всегда в том смысле, в котором они были написаны.

Я сейчас хочу обратить ваше внимание на некоторые образцы.

Во-первых, и в русском тексте, и во всех переводах, которые мне выпадало

читать, то есть в английском, во французском, в немецком и греческом,

говорится, что сотворил Бог небо и землю (Быт1:1), и дальше речь

идет о том, как Бог творит изо дня в день нечто, все новое. Если вы возьмете

этот отрывок— и это я говорю не по своему знанию, а потому что читал у

людей более ученых, чем я,— то вы обнаружите, что слово «творить» употреблено

только один раз: Бог сотворил небо и землю. А дальше употребляется другое

слово, которое нам описывает работу как бы ремесленника, который, да, творит,

но творит из уже существующего материала. В английском языке можно было бы

сказать fashions, то есть дает форму, дает облик тому, что уже существует

зачаточно. На это надо обратить внимание: момент сотворения— уникальный

момент: до того ничего не было. А что случилось потом? Случилось то, что

прозвучало слово, то есть Бог сказал: «Будь!», «Существуй!»— и

никогда до того не бывший мир вдруг оказался перед лицом Божиим.