но нельзя познать зло и не разрушиться. Ветхий Завет нам говорит, что Адама

стал звать к этому дереву змей. С точки зрения примитивных народов змей,

конечно, является опасностью: это существо ползает, никогда прямо не ходит, оно

до конца приземлено и вдобавок его жало смертоносно для всякого, кого оно

ужалит. Змей представляет собою смерть, но, кроме того, в целом ряде древних

религий змей представляет собой изначальную бездну небытия. И поэтому вопрос

перед Адамом стоит так: если ты прикоснешься к этому познанию зла, которое есть

посильное возвращение в небытие, ты будешь погружен— да, в какое-то

изначальное существование земного бытия, но ты в нем погрязнешь и уже не будешь

человеком, не будешь живой силой, ты должен будешь в этом погибнуть.

Приобщение к древу жизни— это приобщение к Богу. Есть выражение у

апостола Павла: ум Христов (1Кор2:16). Мы должны так быть

едиными с Богом, чтобы наши мысли, наше восприятие, наше понимание, наше знание

вещей было Божие знание, Божие восприятие. Тогда можно, как бы привившись к

Богу, соединившись с Ним, сроднившись с Ним, уже начинать понимать то, что вне

Бога и вне тебя, но понимать уже изнутри как бы Божией мудрости, Божией

реальности. Понимать, что значит небытие, можно только по контрасту, постигая,

какая полнота бытия в Боге, как можно вырастать, вечно расти, питаться

торжествующей жизнью и знать, что вчера или раньше этой полноты не было;

значит, в какой-то другой момент этого не было вовсе,— была или смерть

или небытие. И только изнутри приобщенности к Богу можно понимать, что такое

добро и что такое зло.

И Адам сделал ошибку: он решил тварным образом узнать, что такое добро и что

такое зло. Он решил вне Бога погрузиться в материальный мир и

посмотреть: можно жить в нем или нет? И это— опыт тысяч людей, которые

отвернулись от Бога или потеряли Бога или которым Господь никогда не был

открыт— обстоятельствами или злой волей людей. Такие люди погружены в

вещество и должны быть вырваны из него для того, чтобы они могли посмотреть на