обидел, или глубоко ранил, или обездолил, и подумать: какой он несчастный

человек! Если бы только он мог раскаяться, если бы только он мог понять, он был

бы новой тварью и мы тогда могли бы обнять друг друга и назвать друг друга

братьями!

Авраам жил, как теперь можно было бы выразиться, в языческой стране, он сам

в то время был тем, что мы теперь назвали бы язычником, но он был человек

праведный, стремящийся всей душой, всем своим существом к почитанию Бога, к

познанию Бога, к служению Ему, к верности— ради Бога— и людям. И

вот в какую-то ночь он услышал голос, назвавший его по имени: Авраам. Он

понял, Чей то был голос. Звучал ли этот голос в его ушах или в его сердце, мы

знать никогда не будем, мы одно знаем: когда он услышал этот голос, он узнал

сразу, внутренним чутьем, что с ним говорит Живой Бог; он спросил этого своего

Бога, чего Тот от него ожидает, и Бог ему ответил: Он приказал Аврааму выйти из

своего народа, выйти из своего племени, удалиться от самых близких людей и

идти, куда Бог его поведет. В каком-то отношении это возвращение к состоянию

Авеля: будь свободен от всего, что тебя связывает, порабощает, приковывает к

земле, и иди, и Я буду тебя вести— вести внутренним чутьем, вести

обстоятельствами твоей жизни, вести туда, куда Я хочу тебя привести в конечном

итоге. И Авраам встал, собрал свою семью и ушел. Ушел, если можно так

выразиться, «куда глаза глядят», не зная, куда он идет, зная только одно: что

Бог верен, что Бог не лжет и что Бог призвал его идти куда-то с какой-то целью.

И его доверие к Богу было настолько сильное, простое, что он никакого вопроса

Богу не поставил, не спросил «куда?» и «зачем?», а только пошел как бы по

вдохновению, услышав этот зов. И пришел он в ту землю, которую назвал землей

обетованной (мы в христианскую эру называем ее Святой землей), и там он осел

(Быт12:1—8).

Это первая черта, которую мы находим в вере: способность поверить Богу,

способность быть уверенным в том, что превосходит наши пять чувств. Бог не