значит само слово «Евангелие»? Евангелие— греческое слово, и означает оно

«благая весть». Евангелие принесло людям благую весть о том, что новая жизнь

настает. Об этом мечтали, больше того— этого ожидали, потому что об этом

многократно говорили ветхозаветные пророки. И Малахия, и Исаия, и

Иеремия— все ждали Того, Кто принесет в мир новизну, не ту новизну,

которая была изначально, при сотворении мира, а другую новизну: обновление

падшего человека и вслед за ним, через него— обновление всей твари,

пострадавшей через падение Адама, обновление нашей земли, так что не останется

на ней ни следа страдания и все будет радостью и торжеством. В седьмой главе

пророчества Исаии говорится о том, что родится от Девы Младенец, Который спасет

мир (Ис7:14). Но новизна заключается не только в том, что исполнилось,

наконец, хотя бы зачаточно, это обещание Божие, вместе с этим пришло в мир

новое представление о Боге— не только как о Творце, как о Промыслителе,

как о Хозяине жизни. Наш Бог— не только «Бог вдали». Действительно, став

человеком, воплотившись, Бог стал предельно нам близок. Он наш родной. Он носит

нашу плоть, у Него есть родословная (Мф1:1—16; Лк3:23—38). У Него

есть земная судьба, у Него есть имя, лицо. В Ветхом Завете нельзя было

изображать Бога, после Воплощения Бог получил и облик человеческий, и имя

человеческое. Во всем Он стал нам подобен, за исключением греха: греха как

оторванности от Бога, как исковерканности человеческого облика, как уродства. И

еще: через Воплощение мы вдруг обнаруживаем, что Бога можно не только бояться.

Страх, конечно, бывает разный. Можно рабски бояться наказания, можно бояться,

как наемник, который не хочет потерять свой заработок или награду; можно

бояться и как сын: как бы не огорчить любимого. Но и этого недостаточно. В

воплощении Христа открылась как бы еще новая черта в Боге: это Бог, Которого мы

можем уважать. Это слово звучит странно применительно к Богу, и я должен

его разъяснить.

Большей частью люди себе представляют, что Бог сотворил мир, сотворил