ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой

возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф3:13—17).

Я хочу сказать нечто о крещении Иисуса Христа. Люди приходили к Иоанну

креститься, исповедуя свои грехи. Они приходили к Иоанну, потрясенные его проповедью,

тем, что есть правда на земле, что есть правда небесная, что есть суд на земле,

суд совести, а в вечности— суд Божий и что тот, кто не помирится со своей

совестью на этой земле, безответным станет перед судом Божиим. Иоанн Предтеча

говорил о покаянии именно в этом смысле: обратитесь к Богу, отвернитесь от

всего того, что вас пленяет, что вас делает рабами ваших страстей, страхов,

жадности, отвернитесь от всего того, что недостойно вас и о чем ваша совесть

говорит: нет, это слишком мало, ты слишком большое существо, слишком глубокое,

слишком значительное для того, чтобы просто предаться этим страстям, этим

страхам. Но можно ли сказать нечто подобное о Христе? Мы знаем, что Христос был

Сын Божий не только в каком-то переносном смысле слова, но в самом прямом. Он

был Бог, Который облекся в человечество, воплотился. Вся полнота Божества, как

говорит апостол, обитает в Нем телесно (Кол2:9), и можно ли себе

представить, что человеческое существо, пронизанное Божеством, как железо

бывает пронизано огнем, может одновременно быть грешным, то есть холодным,

мрачным? Конечно, нет; и поэтому мы утверждаем, мы верим, мы знаем опытно, что

Господь наш Иисус Христос и как человек был безгрешен, а как Бог— был во

всем совершенен. Зачем же Ему было креститься? Какой в этом смысл? Этого

Евангелие не объясняет, и мы имеем право задавать себе вопросы, мы имеем право

недоумевать, мы имеем право глубоко задуматься над тем, что это значит.

Вот объяснение, которое мне когда-то дал один пожилой священник. Я был тогда

молод и ставил ему этот вопрос, и он мне говорил: знаешь, мне представляется,

что, когда люди приходили к Иоанну, исповедовали свои грехи, свои неправды, всю

свою нечистоту и душевную, и телесную, они как бы символически ее омывали в

водах реки Иордана. И его воды, которые были чисты, как всякие воды,