так не случается. Но если вам встретится подобный опыт, вы, вероятно, поймете,

как можно, хотя в сердце жгучая боль и страдание, вместе с тем радоваться, и

каким образом— об этом мы еще поговорим— возможно в службе

погребения провозглашать: Блажен путь, воньже идеши днесь, душе, яко

уготовася тебе место упокоения31,

и почему ранее в этой же службе мы как бы от лица умершего, употребляя слова

псалма, говорим: Жива будет душа моя и восхвалит Тя, Господи (Пс118:175).

Старение

Чаще, чем с внезапной смертью, мы сталкиваемся с долгой или короткой

болезнью, ведущей к умиранию, и со старостью, которая постепенно приводит нас

либо к могиле, либо— в зависимости от точки зрения— к освобождению:

к последней встрече, к которой каждый из нас, сознательно или нет, стремится и

рвется всю свою земную жизнь,— к нашей встрече лицом к лицу с Живым

Богом, с Вечной Жизнью, с приобщенностью Ему. И этот период болезни или

нарастающей старости нужно встретить и понять творчески, осмысленно.

Одна из трагедий жизни, которая приносит большие душевные страдания и

муки,— видеть, как любимый человек стареет, теряет физические и

умственные способности, теряет как будто то, что было самое ценное: ясный ум,

живую реакцию, отзывчивость на жизнь. Так часто мы стараемся отстранить это,

обойти. Мы закрываем глаза, чтобы не видеть, потому что нам страшно видеть и

предвидеть. И в результате смерть приходит и оказывается внезапной, в

ней— не только испуг внезапности, о чем я упоминал ранее, но и

дополнительный ужас того, что она поражает нас в самую сердцевину нашей уязвимости,

потому что боль, страх, ужас росли, нарастали внутри нас, а мы отказывались

дать им выход, отказывались сами внутренне созреть. И удар бывает более

болезненный, более разрушительный, чем при внезапной смерти, потому что кроме

ужаса, кроме горечи потери с ним приходит все самоукорение, самоосуждение за

то, что мы не сделали всего, что можно было сделать,— не сделали из-за