резко, но, однако, это бывает. Всякий из нас в какие-то мгновения вдруг

чувствует, что в нем открылась глубина, которой он не подозревал, что в нем

разверзлись такие силы, о которых он не имел понятия, что ему море по колено,

что все ему возможно, что он готов сразиться со всем злом мира, готов строить

только добро. И в этот момент мы, как и Христос, находимся перед лицом

искушения силой. Диавол Ему сказал: если Ты Сын Божий…— то

есть: докажи, что Ты Сын Божий! Ты в Себе чувствуешь такую громадную силу, на

Тебя сошел Святой Дух, все Твое человечество трепещет полнотой своего

бытия,— докажи это. Вот Ты проголодался. Сорок дней Ты постился, разве Ты

не имеешь теперь власти над всем сотворенным? Смотри, вокруг Тебя камни лежат,

возьми хоть один из них, прикажи ему стать хлебом и насыться… Разве это не то,

что случается с нами, когда мы чувствуем в себе некий подъем силы и, однако, мы

в какой-то нужде: нельзя ли эту силу, которая чисто духовна, употребить для

удовлетворения настоящей, насущной нужды? Неужели я должен умереть с голоду,

когда имею возможность что-то сделать этой силой? Иисус отвечает: Не хлебом

одним будет жить человек, но всяким словом Божиим. А слово Божие— это

не заповедь, это то животворное слово, которое Бог произносит, когда каждый

человек вызван из небытия в бытие, это то слово, которое нас держит, благодаря

которому мы существуем, благодаря которому мы живы и можем вырасти в полную

меру нашего существа. Христос отверг унижение этой Божественной силы в Себе

ради жалкого удовлетворения Своей нужды: меньше, чем на служение Богу, меньше,

чем на служение людям, такую силу нельзя употребить.

И побежденный диавол обращается к Нему с другим искушением: Ты не захотел

для Себя одного употребить эту силу— пойди со мной, вот высокая гора, с

этой горы я Тебе покажу все царства вселенной, Ты одним взором их окинешь и все

увидишь, и я Тебе дам власть над всеми этими царствами, всю славу их; она мне

предана, кому хочу, тому даю их, Ты только мне поклонись— и все будет

Твое. Разве это не соблазн, который и нам приходит? Никто нам царства не предлагает,