Смерть вовсе не следует скрывать, она проста, она— часть жизни. Дети

могут посмотреть в лицо умершего и увидеть покой. На прощание мы целуем

умершего. И надо не забыть предупредить ребенка, что лоб человека, который

обычно был теплый, теперь, когда он его поцелует, окажется холодным, тут можно

сказать: «Это печать смерти». Жизни сопутствует тепло— смерть холодна. И

тогда ребенок не пугается, потому что у него есть опыт тепла и холода: и то, и

другое имеет свою природу и свое значение.

Насильственная смерть

Позднее мы встречаемся со смертью в соответствии с этими первыми

впечатлениями. Подростками, в юности мы можем столкнуться трагически с

насильственной смертью, несчастными случаями, войной. Я помню юношу, который ни

разу в жизни не подумал о смерти; его друг погиб, разбился на большой скорости

на мотоцикле. Он пришел ко мне и сказал, что, когда увидел результат этого

безумия— искалеченное, истерзанное тело друга, это заставило его задуматься.

И знаете, что пришло ему на мысль? Мне это показалось non sequitur32, никак не связанным с тем, что

произошло. А он подумал: «Если я не ищу и не достигаю святости, я обкрадываю

Бога, лишаю Его славы и краду у ближнего то, что ему по праву принадлежит».

Смерть— грубая, жестокая, безобразная, которой он стал свидетелем,—

поставила его лицом к лицу с вечными, абсолютными ценностями, которые он носил

в себе, но которые в нем всегда спали, бездейственные, нетронутые.

На войне смерть порой встречаешь с ужасом, а порой— с душевным

подъемом. Но так часто со смертью встречаются люди в том возрасте и состоянии,

которые никак не подготовили их к умиранию, к встрече со смертью. Молодое,

крепкое человеческое тело без всякого, казалось бы, семени смерти почти

мгновенно оказывается перед вероятностью или даже порой неизбежностью смерти.

Реакция бывает очень различная, многое зависит от того, за что сражался

человек, бился ли он убежденно или поневоле, по необходимости или добровольно.

И то, как человек умирает, определяется не возвышенностью дела, которое он