Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
был на земле, у моря. И учил их притчами много (Мк4:1—2).
Начиная разбор четвертой главы Евангелия от Марка, где содержится несколько
притч, с которыми Христос обращался к Своим слушателям, мне хочется поставить
следующий вопрос: почему Христос говорит притчами? Почему Он допускает мысль,
что некоторые люди будут слушать и не услышат, будут видеть и не увидят? И
почему Его ученики в этом отношении занимают особое положение? Им все как будто
открывается. Если они сами не поняли, то Спаситель Христос им разъясняет…
Во-первых, надо ясно себе представить, что притча— не просто
иллюстрация в книге, на которой ребенок может увидеть то, чего он еще не умеет
прочесть. Притча— рассказ многогранный, рассказ, в котором есть множество
оттенков, разный смысл; его содержание может быть понято каждым человеком в
меру его чуткости, его понимания, его способности уловить намерения говорящего.
В этом отношении понимание притч зависит от того, до чего ты сам дорос, от того
опыта, который в тебе сложился. Древнее присловье говорило: подобное подобным
познается. Если в притче звучит какое-нибудь слово или проглянет понятие, о
котором ты имеешь хоть смутное представление, ты вдруг улавливаешь смысл этой
притчи хотя бы в этом только отношении. Эта притча уже является началом
дальнейшего развития в тебе, словно, как сказано в притче о сеятеле (мы сейчас
к ней перейдем), семя упало в почву, какой является весь твой внутренний
опыт— и умственный, и сердечный, и житейский,— и начинает прорастать.
В этом отношении притча очень важна.
Ведь представьте себе, кто окружал Спасителя Христа. Вокруг Него всегда была
несметная толпа народа— очень пестрая, разнообразная. Были там люди, уже
в значительной мере созревшие к пониманию того, что Христос говорил: у них и
внутренний опыт, и умственное уразумение своего опыта и жизни были глубоки.
Были люди, в которых уже созрел вопрос, он был ясен их уму, сердце рвалось, но
еще не находило себе ответа, в притче они могли найти этот ответ. Эти люди уже
созрели к тому, чтобы услышать притчу и уразуметь ее. Были другие люди, у