лагере, что ему читать о духовной жизни. И я ответил: «Читай „Добротолюбие“209»! В каком-то смысле это был

самоочевидный ответ, это очень практично, в нем все есть. Я упомянул об этом

при одном старом священнике, отце Сергии Четверикове, и он мне сказал: «Никогда

не говори так!» Я удивился: «Что вы имеете в виду? Я посоветовал читать самую

лучшую книгу, какая только есть!» И он ответил: «Да! У него возникнет иллюзия,

будто умом он все понял. В лучшем случае он станет, словно обезьяна, подражать

примерам, которые вычитает там. Он станет прошколенной обезьяной, он никогда не

поймет самую суть вещей, но то, что он прочитает о них не вовремя, станет

помехой, не даст ему прочесть и понять эти вещи, когда он достаточно созреет

для них».

Я думаю, имеющий уши слышать, да слышит (напр., Мф11:15)

подразумевает вот это. Христос не старается навязать умственное понимание, Он

дает образ, и вы воспринимаете из него столько, сколько способны воспринять. И

потому что вы восприняли его всем своим нутром, всем своим опытом жизни,

всей чуткостью своего сердца, всей своей способностью понимать и себя, и всех и

вся, вы сможете применить его. Потому что, если сказать некоторые вещи слишком

рано, это ничего не даст.

Поясните, пожалуйста, притчу о десяти девах со светильниками.

Это трудная притча (Мф25:1—13), потому что в каком-то смысле, если мы

честны и не слишком благочестивы, то у нас бльшую симпатию вызывают

несчастные неразумные девы, которых выгнали вон, а не мудрые девы, которые отказались

поделиться с первыми елеем для светильников.

Мне кажется, суть притчи в том, что, если вы идете навстречу Господу, внутри

у вас должно быть горючее, которое поддержит пламя; если внутри у вас ничего

нет, кроме порыва «я хочу встретить Его», если, кроме этого, вы абсолютно

пусты, без содержания, поделиться с вами елеем невозможно. Невозможно в один

миг передать человеку зрелость. Но я не смею утверждать, что правильно понимаю

эту притчу, меня всегда несколько отталкивали мудрые девы…