никакое человеческое общество, где Богу тесно, не может быть Градом Божиим. И

когда мы молимся, чтобы пришло Божие Царство, мы имеем в виду именно это: не

то, чтобы водворилась какая-то человеческая гармония, а чтобы в мир вошла

Божественная гармония, такая же широкая, бездонная, как Сам Бог, чтобы в этой

гармонии было место Богу.

И еще— мы берем на себя ответственность за это строительство. Христос

говорит, что Царство Божие начинается внутри нас. Оно начинается тогда, когда

мы Бога водворяем в своей жизни как Царя, когда Он правит всей нашей жизнью,

когда наши мысли, наши чувства, наша воля, наше действие— все делается

Божиим, будто Бог живет в нас, и мы действуем Его силой. Как апостол Павел

выражает: уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал2:20) и в

другом месте передает сказанное ему Христом: довольно тебе Моей благодати;

сила Моя совершается в немощи (2Кор12:9). А «совершается»

по-славянски не значит просто «действует», но «доходит до совершенства»,

«раскрывается в полноте».

Но о какой немощи идет речь? На какую немощь можем мы рассчитывать, какой

немощи надо искать? Я повторяю то, что говорил много раз, но, может быть, это и

не вредно. Конечно, речь не о немощи нашей слабости, нашей лени, нашей

беспечности, нашего нежелания совершить подвиг. Это другая немощь: немощь

прозрачности, немощь утонченности, через которую, в которой может действовать

Бог. Я как-то детям старался это объяснить и говорил, что это немощь перчатки,

которую надевает хирург на руку: перчатка потому только позволяет этой опытной,

мудрой руке совершать чудо исцеления, что она такая тонкая, такая хрупкая, что

не чувствуется на руке. Но она такая хрупкая, что может разорваться в одно

мгновение. То же можно сказать о парусе на лодке: это самая хрупкая часть

лодки, а вместе с тем только парус, направленный как следует, может позволить

ветру пронести корабль через море и довести до пристани. Вот о какой немощи

говорит Господь: об этой хрупкости, которая позволяет Богу свободно