но мало избранных (Лк14:13—24).

Разве это не точная картина того, о чем я говорил? Мы призваны на Божий пир.

Этот пир должен был начаться на земле, если бы человек не изменил себе и не

изменил Богу. Когда Бог создавал мир, Он его создавал прекрасным, в полной

гармонии с Собой и в гармонии всех тварей между собой. И этот мир мог бы

устоять в первозданной красоте, мог бы вырасти из красоты невинности в стройную

и уже непоколебимую красоту святости,— но человек изменил и себе, и Богу.

Он был призван быть вождем всего мира от невинности к святости, но сам отступил

от этого пути, и весь мир заколебался и стал таким, каким мы его видим. И вот в

начале этой притчи нам даны три образа, которые применимы к каждому из нас в

этом падшем мире, который мы выбрали своей родиной, тогда как наша

родина— Царство Божие, которое могло бы быть землей и небом одновременно,

но остается только небом, пока не будет одержана Богом окончательная победа над

злом, над рознью, над грехом.

Первый из званых говорит посланному от хозяина дома: я себе приобрел клочок

земли, мне надо его осмотреть, освоить, он— мой. Это то, о чем я только

что говорил,— мы выбрали землю и говорим: я ее хочу освоить, она—

моя, я до конца хочу ею обладать, я хочу, чтобы она была тем, что я есть. И не

замечаем, что, стараясь удержать землю, сделать ее своей, сами делаемся ее

рабами, мы ей принадлежим. Мы не можем от нее оторваться, мы всецело в

нее погружены, корнями врастаем в нее, больше не взираем ввысь, а смотрим

только на эту землю: чтобы она была плодотворна. И в конечном итоге, мы так

этой земле принадлежим, что костьми ложимся в нее, нас в нее погребают, наше

тело в ней растворяется, то, что, как мы думали, наше,— теперь нами

обладает. Нам некогда идти на пир Божий, на пир веры, на радость встречи,

на Божественную гармонию всего, потому что мы хотим освоить землю, и в

результате она нас поглощает.

Другой говорит: я купил пять пар волов— надо же мне их испытать! Надо